Квинлан пошатнулся от сильного толчка в плечо.
– Хватит! Закройте рот! – оборвал его Гас Эйснер. – Вы расстраиваете дам.
– Лично я нисколько не расстраиваюсь, – заметила Кори. – Я была бы счастлива повыбить вам все зубы и послушать, какой при этом будет крик.
– У меня нет ни одного зуба, мисс, – ответил Доусон, – так что для нашей компании вы придумали не очень подходящее наказание.
Что тут ответишь? Квинлан подмигнул Кори, Она казалась разъяренной. Томас мог идти сам, но Кори его поддерживала. Рана кровоточила уже не так сильно, но значительная потеря крови давала себя знать.
Салли тихо плелась рядом. Она выглядела бледной и очень задумчивой. Стараясь почти не разжимать губ, Квинлан пробормотал ей так тихо, что можно было надеяться, старики не услышат:
– Выше нос, Салли! Мы что-нибудь придумаем! Черт возьми, десятка полтора стариков я мог бы взять на себя! Как думаешь, ты смогла бы отлупить дам?
Салли не удержалась от улыбки.
– Да, пожалуй, я бы с удовольствием втоптала их в пыль. Но мне хочется вернуться назад и подобрать Эймори Сент-Джона. Они же просто бросили их обоих – и его, и Амабель. Эти мерзавцы придут в себя и улизнут. Тетя... не знаю, она оказалась не совсем той тетушкой, как я ожидала.
«Это еще слишком мягко сказано», – подумал Квинлан. Еще один удар для Салли. Еще один человек, которому, как она раньше думала, можно доверять, ее предал. Слава Богу, что мать оказалась на ее стороне. Пожалуй, в будущем он мог бы полюбить Ноэль Сент-Джон. Если у него вообще есть будущее. Вслух же Квинлан сказал совсем другое:
– Может быть, группа захвата успеет прибыть до того, как Сент-Джон и твоя тетушка дадут деру. Но даже если они и сбегут, мы все равно рано или поздно их схватим.
К удивлению Квинлана, их привели к гостинице Тельмы «Ночлег и завтрак» и заставили подняться по этим безукоризненно выкрашенным белым ступеням. Он-то подозревал, что их ведут к дому Ворхиза.
– Будь я проклят! – воскликнул Квинлан, когда ощутимый толчок в спину дулом винтовки втолкнул его в просторную гостиную. В своем любимом кресле, весьма напоминающем трон, восседала Тельма Неттро собственной персоной. Она улыбнулась пленникам, демонстрируя полный комплект вставных зубов и губную помаду тыквенного цвета, и заявила:
– Я тоже хотела принять участие в этой забаве, да только жаль, уже не могу передвигаться так легко, как бывало.
Был тут и Пурн Дэвис – он сидел на диване, бледный и какой-то усохший. Хорошо, значит, Кори крепко ему всыпала.
– Зачем нас сюда привели? – спросил Квинлан, поворачиваясь к Хэлу Ворхизу.
– Вы здесь потому, что так хочу я. Потому что я приказала своим людям привести вас ко мне. А еще потому, мистер Квинлан, что я собираюсь сообщить вам, что мы намерены с вами сделать.
Все молча воззрились на Марту, пока та выходила вперед из-за кресла Тельмы Неттро. Сейчас в ней не было ровным счетом ничего от той мягкой, домашней женщины. А громкий четкий голос – это был, несомненно, голос командирский, а не нежный голосок кухарки, приглашающей отведать пищу богов. «Ну и ну, что же тут происходит», – подумал Квинлан.
– Марта? – прошептала изумленная Салли. – О нет, и вы тоже!
– Не смотрите так удивленно, детка.
– Я не понимаю. Вы же превосходная кухарка, Марта... и вы встречаетесь с «беднягой Эдом»... терпите притеснения со стороны Тельмы... вы такая милая! Что происходит?
Квинлан медленно произнес:
– Я знал, что у банды обязательно должен быть главарь, некая личность, способная видеть дальше, чем все остальные, заставить всех действовать в одном направлении. Я прав, Марта?
– Абсолютно, мистер Квинлан.
– Почему вы просто не предложили им избрать вас мэром Коува? Зачем было убивать невинных людей? – воскликнула Салли.
– Оставим этот разговор, Салли. О, бедный мистер Шреддер! Ну-ка, Кори, усадите его в кресло. Жаль, что доктор Спайвер раскис от трусости и раскаяния. Он вытянул жребий и должен был убить женщину, которая подслушала, что говорилось на нашем собрании. Мы застали ее, когда она набирала 9-1-1. Бедная дурочка! Это было совсем другое дело, мы не знали, как с ней поступить. Она была не такой, как туристы, приезжавшие в Коув за мороженым. Нет, мы бы сами никогда ее не выбрали – она слишком молода, к тому же у нее дети. Но так уж вышло, и мы просто не знали, что с ней делать. Отпустить мы ее тоже не могли, как вы понимаете.
Когда она в первый раз вырвалась ночью на свободу и подняла крик – вы ее слышали, как нам потом рассказала Амабель, – пришлось приставить к ней охрану. Но спустя две ночи она опять вырвалась, и Амабель была вынуждена позвонить Хэлу Ворхизу – из-за вас, Салли. Она должна была умереть. Другого выхода у нас просто не было. Всем нам было очень жаль, но это было необходимо. Поскольку доктор Спайвер был виноват в том, что она вырвалась, то он и должен был ее убить. Но старик не смог этого перенести. Он даже собрался звонить шерифу Маунтбэнку. – Марта пожала плечами. – Справедливость превыше всего. Да, мы всегда очень щепетильны в том, что касается справедливости. Жребий пал на Хелен Китон. Она вложила пистолет доктору в рот и спустила курок. Если бы не шериф и этот дотошный судмедэксперт из Портленда, смерть была бы объявлена самоубийством. Да, какая жалость! Удивительно неудачно все получилось.
Квинлан отметил про себя, что это весьма примечательное обстоятельство – все преступники, с которыми ему приходилось сталкиваться, любили поговорить, поразглагольствовать на тему собственной исключительности. Каждый считал себя умнее остальных. И эта старуха – туда же.
– Действительно, – сказал он, – очень жаль. Марта теребила в руках очки, наверное, потому, что жемчуга на ней сейчас не было, но голос ее звучал уверенно и ровно.
– Вы не цените того, что мы сделали, мистер Квинлан. Убогий, умирающий городишко мы превратили в город с почтовой открытки. У нас все так хорошо продумано, распланировано, мы не упустили ни единой мелочи. Есть даже служба озеленения специально для тех горожан, которые не любят копаться в цветниках, и каждую неделю приезжает бригада маляров. Разумеется, каждая служба имеет своего председателя из числа горожан. Все мы – лояльные интеллигентные люди, трудолюбивая команда пожилых граждан. У каждого есть свое задание, к которому он относится очень ответственно.
– Кто выбирал жертв? – спросила Кори. Она стояла рядом с Томасом, положив руку ему на плечо. Томас был в сознании, но его лицо было белее мела. Кори укутала его шерстяным пледом ручной вязки. При виде этого пледа в сознании невольно возникал образ доброй бабушки, часами связывающей между собой на радость внукам эти маленькие квадратики пастельных тонов.
