со своими друзьями, играла в теннис. У меня было все. А сейчас что? Работа в прокуренном офисе и справка из психушки. Я лежу в грязном мотеле, в обнимку с миллиардером, что вообще то неплохо, ну, а остальное…. Мы ищем не понять кого, едем неизвестно куда, и даже не знаем, чего ожидать от этого всего. Это меня очень угнетало… Думая обо всем этом, я сама не заметила, как уснула.
— Ну наконец-то, — неразборчиво сказал Паркер, что — то жуя, — думал ты до вечера спать будешь.
— Где ты взял еду? — сонно спросила я.
— Они мусор наконец вывезли, — все так же объедаясь говорил он.
— И ты доедаешь то, что осталось?
— Ага, еще и тебе прихватил, — он дал мне коробочку, с китайской едой.
— Я не буду это есть.
— Рэйч, это свежая еда, не выделывайся. Приехали забирать мусор, а с ними был китаец, который торгует продуктами.
Я съела немного лапши и побежала в туалет.
— Боже мой, ты что залетела? — спросил Паркер, зайдя ко мне.
— Ты что, совсем уже? От кого?
— Откуда же я знаю, кто согревает твою постель.
— За последний год ее согревал только ты, сегодня. И если ты не изнасиловал меня, пока я спала, то это не залет, а твоя "свежая" еда! — повысила я голос и в ярости хлопнула дверью туалета, оставив там Паркера.
— Ну со мной ведь все нормально, — кричал он из туалета.
— Паркер, — начала я, взявшись за живот, — ты сам говорил, что пока работал, ел всякую гадость, да еще и то, сколько ты пьешь в барах. Твой желудок уже, наверное, будет отвергать нормальную еду, а не такую, — я указала на недоеденную мной лапшу, — а я привыкла только к здоровой пище.
— Ладно, пойду куплю воды и принесу из машины каких-нибудь таблеток, а ты отдыхай, встреча с Нэнси де Бур переносится еще на один день.
Я не хотела откладывать поездку, но в моем состоянии это было просто необходимо. Паркер принес мне таблетку, но она не очень то и помогла.
— Ляг, поспи, — сказал он, присев рядышком на кровать. А в сон меня действительно клонило.
— Нужно заплатить за номер, — промямлила я и мои глаза закрылись.
— Я уже обо всем позаботился, — как в тумане слышала я. Проснувшись, я сначала не поняла, где нахожусь. Комната была в красном свете, как для проявления фотографий. А надо мной стоял Паркер.
— Что случилось? — шепотом спросила я.
— Я же просил не спрашивать меня ни о чем, глупая, — с невероятной злостью сказал он.
— Я хочу знать, что происходит! Зачем ты выключил свет?
— Я же тебя просил! — закричал он, достав нож и ударил меня в руку.
— Моя рука! За что?
— Рэйчел… — снова, как в тумане услышала я, — Рэйчел, что с твоей рукой? — испуганно спросил он. Я посмотрела на него и быстро отсела на другой конец кровати, когда он хотел дотронуться до меня.
— Эй, — нежно произнес он, — это всего лишь сон, у тебя был жар, — он подсел ближе и погладил меня по лицу.
— Да, но когда то это был не сон. Когда мне было 16, у моей мамы был депрессивный невроз, из — за смерти отца, и она не любила, когда кто-то задает лишние вопросы. Но мне уже надоело, что мы с братом были как игрушки для нее и я начала ругаться с ней, затем она разозлилась и ударила меня ножом, вот — я показала ему шрам на предплечье. Он аккуратно провел по нему пальцем, будто рана свежая и внимательно его рассматривал.
— А что было потом?
— Потом она извинялась каждый день.
— Это был единственный раз, когда она подняла на тебя руку?
— Я не хочу говорить о своем прошлом. Хоть у нее и были проблемы с психикой, но где то в глубине души, она нас любила, а осуждать я ее уже ни за что не могу, — с грустью делилась я.
— У тебя по крайней мере мать была, — оговорился он и встал с кровати, но я успела взять его за руку.
— Посиди, — сказала я, — а у тебя не было матери?
— Формально была, но она жила в Швейцарии и виделись мы только на мои дни рождения. Я жил с дядей и ей было на меня наплевать.
— А отец?
— Отца я не знал, мать говорит, что он умер еще до моего рождения.
— И что было дальше с матерью?
— В последний раз мы виделись у нотариуса, когда оглашали заявление дяди. Знаешь, что еще мне оставил дядя? — с улыбкой спросил он.
— Нет, — я тоже ему улыбнулась.
— Свою загородную виллу, — с восхищением говорил он.
— Я вижу, она для тебя много значит?
— Ты даже не представляешь. В ней прошло все мое детство, но получу я ее только когда женюсь, а наверное никогда, — он засмеялся.
— Не говори так. А почему не раньше?
— Эта вилла для моего дяди значила больше, чем все его миллиарды. В этом доме есть все: бассейн, библиотека, большая комната для детей, где есть любые игрушки, которые пожелаешь, прекрасная кухня, гостиная с большим камином, чтобы вешать на него чулки в рождество, а в коридорах висят семейные портреты всей нашей семьи, каждого поколения. И вот, мой дядя сказал, что в этот дом он позволит мне войти лишь когда у меня будет прекрасная жена, которой пригодится кухня, дети, которые займут игровую комнату, и семья, которая будет встречать в этом доме рождество.
— Действительно, очень красивый дом, для семьи. Твоим шлюхам было бы там не место.
— Хватит про моих шлюх, я уже целую неделю ни с кем не спал.
— Мне стоит волноваться?
— Ты будешь волноваться из-за моей интимной жизни? — его брови поползли вверх.
— Если для тебя неделя это много, то я боюсь находиться с тобой наедине…
— Опять твои шуточки. Тебе не легче?
— Немного, — ответила я.
— Ладно, машину поведу я, доберемся до следующего мотеля и там остановимся, потому что в этом я уже находится не могу. Да и тебе поесть надо.
— Хорошо, заводи машину, я сейчас спущусь.
Из мотеля выехали мы в 2 часа дня. Жара утомляла. Импала неслась по бесконечной трассе, где вокруг не было ни одного дерева, а за все время пути не встретилась ни одна машина.
— Паркер, мне плохо, — на выдохе сказала я, — очень жарко.
— Терпи, в таком месте я тебе ничем помочь не могу. Мне тоже жарко, возьми воды выпей.
— Она нагрелась от такой жары.
— В багажнике коробка со льдом, я туда положил пару
