— Если бы у меня была хоть капля гордости, — закончила девушка, — я уехала бы сразу же. Но тогда папина фирма потеряет комиссионные, а я не хочу его подводить!
— Вам нечего бояться: вы приехали по приглашению графини, и теперь де Мароки не имеют права отказаться от своих слов.
— Но это так неприятно — остаться, когда знаешь прекрасно, что в тебе не нуждаются.
Джонни нахмурился:
— Не думаю, что у вас есть выбор, моя дорогая. Если граф не хочет, чтобы вы притрагивались к библиотеке, вы должны засунуть свою гордость поглубже в карман и сделать те комнаты, которые он позволит. К тому же это не ваше дело, если он предпочитает оставить часть замка без ремонта.
Стефания молчала, задумчиво глядя на пыльный ландшафт. Хотя она находила слова Джонни неприятными, прекрасно понимала, что в них есть резон.
— Хорошо, — вздохнула она. — Я остаюсь.
— Хорошая девочка. — Выражение его лица смягчилось. — Это значит, что я смогу часто вас видеть. Во сколько вы должны вернуться в замок?
— Как только пообедаем. У меня полно дел.
— Отлично. Тогда отправимся в Синтру и пообедаем в гостинице. После этого я отвезу вас назад.
Городок был полон туристов и экскурсионных автобусов. Все деловито фотографировали старинный дворец, возвышавшийся над мощенной булыжниками площадью. Джонни остановил машину рядом с гостиницей и повел девушку к одному из столиков, стоявших на террасе.
— Боюсь, что это не «Ритц», — заметил он, когда они сели, — но еда здесь великолепная. При условии, конечно, что вы любите португальскую кухню!
— У меня еще не было шанса ее попробовать, — ответила Стефания. — В замке французский шеф-повар.
— Это похоже на графа — пытается во всем быть непохожим на других!
Стефания с любопытством взглянула на Джонни, удивляясь, почему в его голосе сквозит такая явная неприязнь к человеку, с которым он никогда не встречался. Зависть здесь ни при чем — Джонни не из тех, кому не дает покоя чужое богатство…
Не подозревая о ее мыслях, англичанин протянул ей меню:
— Вы можете заказать себе сами, на свой страх и риск.
— Лучше я доверюсь в этом вам, — улыбнулась она. — Только, пожалуйста, без чеснока.
— Это невозможно, — усмехнулся он и, изучив меню, сделал заказ официанту на смеси английского и ломаного португальского. Затем откинулся на спинку стула.
— Как продвигается книга? — поинтересовалась Стефания. — Уже появились трупы?
— Ни одного! — Джонни улыбнулся. — По правде говоря, там вообще не будет убийств. Интрига связана с ювелирной коллекцией, а прототипами главных героев станут Мароки.
— Отличная идея!
— Надеюсь, что и остальная часть моей аудитории будет думать также! Я мечтаю сделать свою историю как можно более достоверной. И мне очень бы хотелось убедить вашего хозяина позволить мне взглянуть на его коллекцию. Думаю, вы могли бы мне в этом помочь.
— Не уверена. Это очень странная семья, они могут и отказать. Но я сделаю все возможное.
— Если не получится, мне придется использовать свое воображение в совокупности с вашими описаниями. — Он вновь наполнил бокалы вином и поставил бутылку на стол.
— Я и сама еще не видела коллекцию, — призналась Стефания.
— Ну, когда увидите, расскажете мне о ней.
— А вам хотелось бы узнать что-то особенное?
Серые глаза принялись внимательно изучать дальний угол террасы.
— Только о необычных драгоценных камнях.
— Что вы подразумеваете под необычными?
Джонни вновь посмотрел на девушку:
— Например, черный жемчуг или необыкновенной формы рубины. Собственно говоря, меня интересуют странные по форме и огранке драгоценные камни. Они основа моего сюжета. — Он достал из кармана газетную вырезку и протянул девушке. — Вот, взгляните. Это и натолкнуло меня на мысль написать книгу.
Стефания прочла статью трехмесячной давности, взятую из американской газеты. «Слеза Королевы», — говорилось в ней, — самая удивительная жемчужина в мире. Один дюйм в длину и три четверти в основании — это не свойственная для жемчуга форма. Впервые о ней заговорили пять лет назад, когда ее приобрел для своей коллекции Артуру Бордоза, бразильский миллионер. Годом позже она перешла в другие руки — ее купила богатая американская наследница миссис Вандерголд. Два месяца назад жемчужина была украдена у новой владелицы. Все поиски оказались безуспешными».
Стефания вернула вырезку Джонни.
— Не понимаю, почему кому-то захотелось завладеть такой редкой жемчужиной — ее же нельзя будет разбить на куски и продавать по частям.
— Согласен. Но покупатель наверняка уже нашелся. Человек, владеющий «Слезой Королевы», знает, что никогда не сможет выставить ее напоказ. Но это его абсолютно не заботит, главное для него — радость обладания, он может часами любоваться своим сокровищем в одиночестве. Вы были бы удивлены, узнав, сколько таких людей существует. Они одержимы страстью к красивым вещам и не остановятся ни перед чем, приобретая их.
Стефания вздрогнула.
— Это ужасно!
— Да, ужасно. Я изучил этот вопрос довольно основательно — иначе невозможно написать книгу.
Девушка поерзала на стуле и вздохнула:
— Мне кажется, что Карлос де Марок не похож на такого коллекционера. Он недавно сказал, что хочет все продать.
— Я бы не стал этому верить. Со дня смерти его отца прошло довольно много времени. И если бы он этого хотел, давно бы все продал. Он просто тщательно скрывает…
— Что скрывает?
Джонни Карлтон пожал плечами:
— Не стоит подпрыгивать на стуле от каждого моего предположения.
— Извините. — Стефания решила сменить тему. — Давайте поговорим для разнообразия о вас… О чем-нибудь приятном, например о невесте или жене!
— Я не женат. — Он усмехнулся. — Слишком люблю свободную жизнь.
— Вы думаете, брак и свобода несовместимы?
— Конечно нет. Только вспомните знакомые супружеские пары. Они и шага не ступят, не посоветовавшись друг с другом. Никаких решений под влиянием минуты. Это не по мне.
— И все же, — улыбнулась Стефания, — большинство людей считают, что ради любимого человека стоит пожертвовать какой-то долей свободы.
— Я никогда не любил, так что не могу сказать ничего определенного.
— Все изменится, когда вы встретите ту женщину, которая предназначена вам судьбой.
— Возможно. — Он спокойно посмотрел на девушку. — Может быть, я ее уже встретил.
Стефания слегка покраснела.
— Если бы встретили, не было бы никакого «может быть». Вы бы точно знали это.
— Вы говорите так, будто все это изучили на собственном опыте!
