— Нет, — резко возразил Карлос. — Пока я здесь хозяин, не потерплю иностранцев, блуждающих по моему дому! Думаю, я достаточно ясно выразился?
— Пожалуйста, Карлос, — тихо вмешалась графиня, — не ссорьтесь из-за этого. Я прошу тебя позволить мисс Норд остаться и сделать некоторую перепланировку. Здесь так холодно зимой — ты это сам прекрасно знаешь, — а я старею, у меня стали болеть кости.
Мужчина нахмурился и задумчиво подергал нижнюю губу. Все молчали. Где-то в отдалении пробили часы. Когда нежные, серебристые нотки замерли, он подошел к буфету и налил себе выпить.
— Хорошо, мама. Мисс Норд может заняться твоими апартаментами. Но это все.
— Как ты скуп, братец! — Голос Мигеля был полон иронии. — Может, позволишь ей поработать и над Длинной галереей? Коллекция достойна лучшего оформления.
Вновь в воздухе повисло зловещее напряжение, и Стефания затрепетала от мрачной ярости, исказившей лицо графа.
— Когда-нибудь ты раздразнишь меня слишком сильно, Мигель. Предупреждаю тебя — будь осторожнее.
— Ты единственный, кому следует быть осторожным! — дерзко возразил тот. — Я настаиваю, чтобы Длинная галерея тоже была отреставрирована. После этого примемся за библиотеку.
— Никогда! — Стакан в руке Карлоса задрожал, и часть жидкости выплеснулась на пол. — Пока я здесь хозяин, никто не притронется к библиотеке. Только на свой страх и риск!
Той ночью Стефания никак не могла заснуть. Ее беспокоили и странная обстановка, и необъяснимые звуки, и непонятное поведение хозяина замка. Что лежало в основе вражды между братьями и почему графиня поддерживает младшего сына? Отлучка графа де Марока предоставила ей и Мигелю идеальную возможность отреставрировать замок, и, вспоминая обзорную экскурсию, Стефания никак не могла понять, почему граф позволил своему дому прийти в столь плачевное состояние.
Она не задержалась в гостиной — предпочла оставить Мароков наедине разбираться со своими проблемами — и поднялась в свою комнату. У нее были такие огромные надежды на эту работу, и теперь чей-то отвратительный характер и высокомерие вновь встают на ее пути. Это было невыносимо, и не только потому, что отец не извлечет финансовую выгоду из заказа такой важности и объема, но и она сама не сможет использовать шанс проявить себя. Нет, она не вернется в Лондон без боя!
Стефания решительно взбила подушку и легла на спину. В комнате было темно. Лунный свет едва просачивался сквозь густые ветви деревьев, и тяжелая мебель у стен приняла чудовищные размеры и нереальные формы. Скрипели дверные петли, за стенами башни заунывно выл ветер. Даже в разгаре лета на такой высоте над уровнем моря ночь была холодной, и девушка поплотнее закуталась в одеяло, свернулась калачиком и закрыла глаза.
Когда она открыла их вновь, было уже утро, и яркие золотистые солнечные лучи затопили комнату. Стефания поспешно умылась, оделась и спустилась по лестнице. В холле она немного замешкалась, не зная, в которой из комнат подан завтрак. За ее спиной раздались тихие шаркающие шаги, и она, повернувшись, увидела Диниша с подносом в руках.
— Завтрак накрыт в саду, сеньорита, на террасе.
Он медленно пошел впереди нее, и она последовала за ним на большую, вымощенную мраморными плитами террасу. В ярких цилиндрических кадках там росли японские клены, розовые и голубые гортензии, из сада доносилось веселое щебетание птиц и стрекот цикад. В углу, на бамбуковом столике, стояли серебряные тарелки с грудами круассанов и пускающий пар кофейник.
— Если вам что-то еще понадобится, сеньорита, пожалуйста, позвоните мне.
Не ожидая ответа, пожилой мужчина удалился. Стефания села и стала наслаждаться завтраком и пейзажем, который так разительно отличался от пыльного и туманного Лондона с его забитыми машинами и людьми улицами. Глядя на средневековые башни и острые горные вершины, легко было вообразить себя в другой эре, где время не имеет значения.
С довольным вздохом она приступила к еде, нагрузив свою тарелку круассанами и вишневым джемом и налив чашку крепкого черного кофе.
— Если вы предпочитаете чай, мисс Норд, это можно легко устроить.
Вздрогнув так, что даже расплескала кофе, Стефания подняла глаза и увидела перед собой графа де Марока.
— Сожалею, что испугал вас, — сказал он.
Она молча промокнула салфеткой пятно на платье. Граф сел напротив девушки, продолжая пристально и бесстрастно ее разглядывать.
— Я должен принести вам свои извинения за то, что вышел из себя прошлым вечером. Мое единственное оправдание — усталость после долгой дороги.
— Сожалею, что мое присутствие оказалось для вас столь нежелательным. — Все еще испытывая обиду на него за прошлый вечер, Стефания старалась держать себя с большим достоинством. — Но вы должны принять во внимание, граф, что я приехала сюда по велению вашей матери и не навязываю никому свои услуги.
Он улыбнулся:
— Нисколько в этом не сомневаюсь. А теперь забудьте, что я говорил вчера, и заканчивайте свой завтрак.
Смягчившись, девушка глотнула кофе и исподтишка стала разглядывать графа, когда он склонил голову, доставая сигарету из платинового портсигара. Карлос де Марок был таким же высоким и темноволосым, как его брат, но на этом сходство заканчивалось. Черты лица у Карлоса были более правильными, волосы — гуще и непокорнее, а брови так сильно выделялись, что затеняли глаза, скрывая их выражение. Стефания пришла к выводу, что этого человека трудно устрашить или ослушаться — властность веяла от всей его фигуры, проявляясь в тонких губах, квадратном подбородке и грубоватых руках. На его левом мизинце девушка заметила тяжелый перстень-печатку с гербом Мароков.
— У вас очень необычный дом, — нарушила она тишину. — Должно быть, это одно из самых известных мест в Португалии.
— Да, — безразлично отозвался он. В голосе не было и намека на гордость, к удивлению Стефании. — Вам крупно повезло, мисс Норд, увидеть его внутри. Такая привилегия предоставляется очень немногим иностранцам.
— Догадываюсь. Это из-за коллекции?
— Да. Мы должны быть чрезвычайно осторожными.
— А где она хранится?
— В галерее, оборудованной сигнализацией. Кроме того, у нас дюжина восточноевропейских овчарок на территории поместья.
Стефания поежилась:
— Как неприятно!
— Быть хранителем сокровищ всегда неприятно.
— Тогда почему вы держите коллекцию здесь?
— Потому что пока я не решил, что с ней делать. Мой отец проводил практически все свое время, рассматривая и проверяя драгоценности, но для меня они мало что значат. Я всегда предпочитал живых людей неодушевленным предметам.
