рухнет. Но и не поговорить с братом было выше его сил. Разумеется, он не станет даже отдаленно намекать на соглашение с отцом, иначе Ростислав может обо всем догадаться. Но и носить все в себе — тоже не под силу. Ему просто необходима какая-то разрядка.
Ростислава Антон не нашел ни в номере, ни вообще в замке. Он спустился на пляж и увидел, что брат плавает в озере. Тот явно наслаждался купанием, и Антону пришлось долго ждать, пока Ростислав выйдет на берег.
Увидев сидящего на песке Антона, Ростислав удивился.
— Ты чего тут делаешь? — спросил он.
— Смотрю, как ты плаваешь.
— С чего это вдруг?
— Захотелось. А нельзя?
— Да, сколько угодно. Могу даже на бис поплавать.
Ростислав тоже сел на песок, но на некотором удалении от брата.
— Что ты собираешься делать? — поинтересовался Антон.
— Прямо сейчас?
— Нет, когда вернешься домой.
Ростислав удивленно взглянул на Антона.
— Тебе что за дело?
— Интересно.
— Никогда моими делами не интересовался, а тут вдруг проснулся интерес. С чего бы это?
— Мы же с тобой как бы политические противники. Хочется узнать про твои намерения.
— Чтобы донести куда следует?
— Я не доносчик, — сделал вид, что обиделся, Антон.
— Тогда это не должно тебя беспокоить.
— Я не беспокоюсь. Делай, что хочешь.
— Безмерно тебе благодарен. Ты сегодня удивительно щедр. Что это с тобой?
— Мы с тобой не испытываем большой любви друг к другу, — произнес Антон.
— Да ты что! А я думал, что мы обожаем друг друга.
— Как брат, я хочу тебя предостеречь, — сделал вид, что пропустил последнюю реплику Ростислава мимо ушей Антон.
— Против чего?
— Против необдуманных действий.
— Должен тебе сообщить, что мои действия обычно всегда хорошо обдуманны. Отсюда и мои успехи в бизнесе.
— Пусть так, — согласился Антон. — Но все равно они могут привести к нежелательным последствиям.
— Ты меня уже обещал стереть в порошок. Правда, не сказал, в какой. Уже решил.
— Я бываю иногда не сдержан в словах. На самом деле я бы не хотел, чтобы у тебя были бы неприятности. Но это зависит только от тебя.
— Что-то я тебя не пойму, брат. Если не затруднит, изъясняйся ясней.
— Родственные узы даются нам природой. И их нельзя порушить.
— При желании порушить можно все.
— Но у меня нет такого желания.
— А что есть?
— Я уже сказал тебе, чтобы у тебя было бы все хорошо. И если возникнет неприятная ситуация, ты можешь обратиться ко мне. Впрочем, я надеюсь, что ничего такого не случится.
— Скажи, Антон, а на чем обосновывается твоя надежда?
— Хотя бы на твоем благоразумии.
— Благоразумие — это вид трусости. Поэтому мне оно не подходит. Я настроен весьма решительно. Мне слишком многое не нравится в стране.
— Я понимаю. Мне — тоже.
— Вот уж не поверю.
— Как хочешь. Но я не об этом.
— Честно говоря, я так и не понял, о чем ты. Буквально давеча ты говорил очень даже конкретно про то, как меня уничтожишь.
— Я погорячился.
Ростислав покачал головой.
— Ты не погорячился, ты проговорился. В отличие от того, какой ты сейчас, тогда ты был искренним.
— Ты прав в том, Ростислав, что я бываю не сдержанным, не всегда контролирую эмоции. Но сегодня, когда приветствовали отца, я ясно понял, что мы все же одна семья. И нас должна объединять фамильная солидарность.
— Никак не могу понять, что такое случилось, Антон, что ты вдруг запел не свойственные тебе песни?
Внезапно Антона охватил страх: а если Ростислав все же догадывается о том, о чем они договорились с отцом. Он необдуманно поддался искушению, затеяв этот разговор. Но уж больно хотелось. А он привык себе потворствовать во всем.
— Я же уже объяснил, — вяло проговорил он.
— И ты хочешь, чтобы я тебе поверил. Не представляю, что должно такое случиться, чтобы это произошло, Антон. Ты законченный эгоист, способный думать исключительно о самом себе. Даже о своих детях ты думаешь во вторую очередь. А уж о нас всех… так что не смеши. Ты ни разу никому ни в чем не помог, если этого не требовали твои интересы. В тебе есть что-то очень отталкивающие. Я иногда жалею, что мы братья, я бы предпочел тебя не знать. У меня есть надежда, что мы больше никогда не встретимся. По крайней мере, я постараюсь, чтобы так было. Поэтому я тебе все это и говорю. Лучше, когда между людьми нет недомолвок.
Антоном внезапно завладело странное чувство, он вдруг впервые пожалел о договоренности с отцом. С каким бы удовольствием он, Антон, уничтожил этого человека, тем более, ему это не так уж и сложно. А вместо этого вынужден будет его оберегать и защищать. Просто какая-то злая насмешка судьбы.
— Твое право мне не верить, — встал с песка Антон, отряхивая брюки. — Но я говорил искренне. Но ты прав, нам действительно лучше не встречаться.
Антон стал медленно подниматься к замку.
117
В дверь постучали.
— Войдите!
Мария вошла в номер.
Мазуревичуте сидела у окна и смотрела на озеро. Она неохотно повернула голову в сторону вошедшей.
— Это вы, Мария! Что-нибудь случилось с Феликсом? — с тревогой спросила она.
— Почему вы так думаете?
— Мы недавно с ним общались, он вдруг резко встал и ушел. При виде вас я подумала, может с ним стало нехорошо.
— Не знаю, Рута.
Теперь Мазуревичуте удивленно посмотрела на Марию.
— Как вас понимать? Вы же следите за его здоровьем.
— Слежу. Но я же не могу это делать каждую минуту. К тому же мы не виделись уже часа два.
— Простите, Мария, но я что-то не совсем
