Шофер был неправ. Ольга Васильевна и раньше не любила своего мужа.
– Езжай давай! – крикнула она шоферу. – Что ты стоишь?! У тебя с каждым днем реакции все более замедленные! Если ты в спячку зимой ложишься, так предупреждай заранее!
Шофер растерянно посмотрел на нее. Дорогу им перегородил «фольксваген» с плечистым парнем с рулем.
Аникеев, действительно, прокатился за Катаевой от ее дома до салона красоты. Он бы катался еще, но характер Ольги Васильевны стал ему ясен сразу же. Ругань в парикмахерской доносилась до его открытого окна каждым своим словом, а тут еще маникюрша с массажисткой вышли покурить (удивительно, но про ее трудности, несмотря на разбрасываемые доллары, они уже догадывались и с удовольствием их обсудили). Дальнейшие наблюдения становились излишними. Он теперь знал, что это за женщина и как с ней разговаривать.
– Ты кто такой?! – завопила Катаева, высовываясь из машины. – Ты кого из себя строишь?! Ты думаешь, крутой? Ты? Крутой? Убирай свой драндулет, пока мой охранник не прострелил тебе башку!
– Товарищ молдаванин, смойся на полчаса, – ласково сказал Аникеев шоферу. – А то найдем твою фамилию в списке боевиков Приднестровья…
Шофер натурально испарился. Аникеев немедленно сел на его место.
– Ну ты пожалеешь! – зашипела Катаева, бессмысленно нажимая кнопки на мобильном телефоне. – Совсем уже охамели! Ты кто, вообще? Рэкетир-недоучка? Ты думаешь, на тебя управы нет?!
– Гражданка Катаева, перестаньте мучить свой мобильный, – сочувственно сказал Аникеев. – Вы его сейчас проткнете пальцем! Нормальный телефон в таком случае – ноль два. А вы что набираете? Ну каменный век, ей-Богу! И еще. Снижайте-ка тон, пожалуйста. Я вам не педик-парикмахер. Я, в некотором роде, федеральная служба безопасности. ФСБ.
Катаева отложила телефон в сторону. По характеру она была классической новорусской хамкой, но по происхождению – женщиной из народа, уроженкой Мариуполя. Были кое-какие старые заклинания, которые действовали на нее магически. Такой «сим-сим», закрывающий Ольгин рот, был найден Аникеевым безошибочно. «ФСБ» звучало жутко. Это заклинание только диссидента-либерала может привести в боевое состояние. Ольга Васильевна не была ни диссидентом, ни либералом.
– Что случилось? – прошептала она.
– Пока ничего, – весело сказал Аникеев. – Ну что, передумали звонить браткам? Кто там у вас – солнцевские?
– Да никого у нас нет… – Катаева моргнула, приходя в себя. – Мужу хотела звонить.
– Мужу… Ольга Васильевна, двенадцатого января вы получили письмо на свое имя. По этому поводу вы написали заявление в милицию, правильно?
– Да… А вы какое имеете к этому отношение?
– Такие письма получили многие люди. Мы занимаемся расследованием террористических актов. А эта акция сильно смахивает на терроризм.
– Терроризм? Вот оно что… Ну слава Богу…
– Первый раз слышу, чтобы о террористическом акте говорили: «Слава Богу».
– Вы не так поняли… Я думала, вдруг это конкуренты мужа, еще кто-нибудь…
– Конкуренты мужа? – удивился Аникеев. – Письмо было адресовано вам.
– Мало ли что мне. У нас много имущества на меня оформлено – я и привыкла, что бумаги на мое имя приходят. Из налоговой, по поводу машин, еще откуда-нибудь…
– А у вас не возникло подозрения, что это письмо написал ваш муж?
– Виталий?! – Она испуганно посмотрела на него. – С чего это он будет писать такие письма?!
– Там были слова про кровь…
– Я не помню. Какие слова?
– Что вы отравили кому-то кровь…
– Ну, и при чем здесь Виталий?
– У него лейкемия, кажется?
– А я что, виновата, что ли?
– Иногда у тяжело больных людей меняется психика.
– У него нормальная психика! – Катаева возмущенно передернула плечами. – Что вы выдумываете?
– Значит, мужа вы не заподозрили ни на секунду?
– Конечно! Ни на секунду!
– Хорошо. – Аникеев повозился немного, достал из кармана пуховика довольно мятую бумагу, протянул ее Катаевой. – Вот список людей, которым тоже пришли такие письма. Просмотрите, пожалуйста… Может, кто-то из них вам знаком.
Ольга Васильевна взяла бумагу (руки ее немного дрожали), несколько секунд смотрела на нее совершенно бессмысленно, потом внезапно побледнела.
– Александров – распространенная фамилия, – прошептала она. – Кто это? Депутат? Тот, что по телевизору?
– Именно.
– Да, тогда я знаю… Александров Женя… Евгений Владимирович… Это бывший партнер моего мужа… – Ольга заметила, что человек в пуховике вздохнул при этих словах. – Он тоже получил такое письмо? Значит, это не терроризм?
– Еще знакомые есть?
– Нет, больше нет… У меня мало знакомых… Я все время сижу дома…
– Вы давно знаете Александровых? Дружите с ними семьями?
– Мы не дружим! Я их вообще не знаю. Евгений Владимирович был партнером Виталия еще до того, как мы поженились. Раньше… Они начинали вместе, но потом разошлись. Мне Виталий его по телевизору показывал, говорил…
– Что говорил?
– Ну…
– Что говорил? – жестко спросил Аникеев.
– Мне показалось, они расстались не в очень хороших отношениях… Виталий считал себя обманутым… Но это обычное дело! У них у всех рано или поздно портятся отношения, понимаете?
– Значит, семью Александровых вы не знали?
– Нет!
– Жену не видели?
– Я же говорю: я его самого видела только по телевизору.
– Ольга Васильевна, постарайтесь вспомнить, пожалуйста, что именно говорил ваш муж, когда показывал вам Александрова.
– Да вы у него спросите!
– Спросим. А вы все-таки постарайтесь вспомнить.
– Он сказал… Он сказал, что помогал Александрову, и за это теперь страшно наказан… Да…
– Чем наказан?
– Я не знаю!
– Его преследует милиция?
– Нет!
– Он разорился?
– Нет, что вы! У нас стало меньше денег, это правда, но это потому, что он отошел от дел. Капает там что-то, тысяч десять в месяц, но нам мало, мы привыкли к другим доходам. У меня дом только солярки на тысячу долларов съедает, школа сына – полторы тысячи… Собака должна парную телятину есть… Десять тысяч мало, понимаете?
– Конечно, понимаю, – не удержался Аникеев, но Катаева не услышала его иронии: лишь кивнула, благодаря за сочувствие. – Тогда чем наказан? – спросил он. В этот момент мысль о болезни появилась у него в голове, но только в качестве бреда. Нельзя же всерьез полагать, что может существовать прямая связь между какими-то делами и лейкемией! Правда, в этом деле много потусторонних вещей… Вампиры, алхимический знак мышьяка, теперь вот некое наказание… Черт побери! Уж лучше бы гексаген, чем этот мышьяк! Тут он, впрочем, немедленно сплюнул…
