Первый брак был неудачный. Как-то я услышала от Нюры фразу, которая, как нельзя лучше подходит для всепоглощающей характеристики ее мужа: «… у него было все, кроме ума и денег». От себя могу добавить, что в придачу к этому, у этого субъекта довольно быстро проявилась еще одна необыкновенно поразительная способность: в любой ситуации накачиваться алкоголем.
Второй брак Симы был тоже непонятный, по крайней мере, так казалось нам, ее родственникам. Он был слишком крутой: накачанный, богатый и наглый. Я поражалась неиссякаемым способностям его мозга, который состоял сплошь из набора тупых шуток и пошлых анекдотов. К тому же, я все чаще подозревала, что он даже отдаленно ничего не слышал о художественной литературе или хорошей музыке, о том, что помимо ресторанов и ночных притонов, прошу прощения, клубов, еще существуют музеи и картинные галереи, выставки и театры. Вся его мужская сущность была в том, чтобы пускать слюни при виде первой встречной юбки, и с утра до вечера «качать» мышцы, постепенно превращаясь в надувного пупсика. Безразмерный пупсик в своем развитии слишком отставал от Симы, хотя внешне выглядел, как супермен из модного журнала. С ним было страшно ходить по улице, потому что женщины провожали доморощенного плейбоя слишком откровенными и восхищенными взглядами, которые он с удовольствием коллекционировал. И готовы были вцепиться в волосы «счастливице», допущенной к божественному телу. Возможно, мое мнение о нем излишне субъективно, однако же, хрустальные мечты сестры разбились в этот раз быстрее предыдущего. Боюсь, что теперь навсегда. Она больше не верит в любовь, зациклилась на работе и все ее настоящее можно вместить всего в несколько слов: очень привлекательная дама, но с «вывихом» на карьеру. Господи, что же нам так обеим «везет» в этой жизни?
Я закрылась в комнате и включила настольную лампу. Рука машинально потянулась к пачке с сигаретами. Похоже, сегодня слишком часто мой организм ищет поддержку в сигаретном дыме, но отказаться от него не хватило силы воли, и я снова закурила. Взгляд упал на открытую тетрадь: она ждала меня.
Эта школьная тетрадка в клеточку, исписанная нервным почерком, уверенно потянула бы на бестселлер о красивом мужчине, смелом любовнике и всех запретных радостях жизни, которые, кстати, слишком рано начались и очень быстро закончились, спустя некоторое время после свадьбы. Банально и старо, как мир. Наверное, я не смогу добавить ничего нового. Слишком много женщин во все времена и века переживали подобную трагедию.
Жизнь интересна именно своей непредсказуемостью и самыми невероятными сюрпризами. Но, не так же, сразу, словно обухом по голове? Хотя и на самом деле все закончилось слишком неожиданно и быстро. Я даже не успела привыкнуть к мысли о том, что стала взрослой, и к тому, что у меня есть муж, которого я безумно любила больше всего на свете.
Это сейчас, спустя двенадцать лет, я, вдыхая сигаретный дым, с легкой грустью размышляю о коварных и неожиданных изменениях погоды. Совсем слабенький ветерок подул со стороны и принес с собой запах чужих французских духов. Немного покружил и, словно невзначай, подхватил моего любимого. Он улетел вместе с ветром, как последний, осенний листок, сорвавшийся с дерева. Грустно и романтично, а еще несказанно больно.
Теперь, конечно, я могу и так рассуждать, ведь прошло столько времени. Но тогда мне казалось, что я уже никогда не согрею свою одинокую душу. Все вокруг напоминало Бориса, и это было невыносимо. У меня не оставалось выбора, и я ничего лучшего не придумала, как сбежать. Да-да, сбежать, и, не куда-нибудь, а на север. Как будто на просторах нашей необъятной родины не нашлось бы другого местечка получше и потеплее. Но тогда я об этом не думала, а просто села в поезд, ни с кем не простившись, и уехала. Отчего-то мне казалось, что там, куда я еду, и есть тот самый край земли, где меня никто не найдет. Как потом оказалось, меня никто и не искал. Своим бегством я лишь добавила седых волос бедным родителям, о чем теперь сильно жалею, но назад уже ничего не вернешь.
Я докурила и окончательно поняла, что сегодня не усну. Удобно устроившись на подушке, снова взяла в руки тетрадь.
«…Теперь моя жизнь была заполнена только им. Лишь Борису принадлежали все мои мысли, поступки и я сама. Я уже не могла, да и просто не хотела, отказывать себе в том, в чем так отчаянно нуждалась, совершенно не представляя свою дальнейшую жизнь, в которой не будет ЕГО. Это, неожиданно вспыхнувшее, безумное чувств, поглотило нас настолько, что ни на что другое не оставалось места. Мы считали каждую минуту, проведенную вдвоем. Мне тогда все время казалось, что все, что со мной происходит, и я сама, пребываю в волшебном сне.
Мы парили в облаках, совершенно позабыв о том, что живем на земле, среди людей, и, что далее скрывать, наши, далеко зашедшие отношения, уже становится невозможным.
Сима первая заметила, что со мной творится неладное. Стоило только Борису появиться, как я тут же глупела, теряла дар речи и только хлопала своими длинными ресницами, не в состоянии оторвать от него свой преданный и восхищенный взгляд.
Подозрения сестры оказались не напрасны, и избежать серьезного разговора не удалось. Мне пришлось во всем сознаться.
Боже мой, как была тогда права. Сейчас, вспоминая все, о чем она говорила, я могу подписаться под каждым словом, но это сейчас, а тогда…
Я до сих пор помню этот негодующий и гневно сверкающий взгляд, хлесткие, обидные слова. Но, разве могла она понять меня? Да и я не могла объяснить ей, что Борис, мой Борис – ненасытный, страстный и необузданный, уже ничем не похож не того мальчика, которого мы знали с детства. Он давно вырос. И для меня не было ближе и дороже человека. Я готова была без малейших колебаний отдать за него свою жизнь, если бы она ему только понадобилась. И Сима совершенно напрасно призывала меня смотреть в будущее, думать о предстоящей учебе в институте, вспомнить о родителях, наконец, ничего не помогало. Я крепко прижимала ладони к ушам и ничего не хотела слушать. Без Бориса у меня не было настоящего, без него у меня не было будущего, без него я не могла больше жить.
К счастью наша тетя Агнесса была слишком занята в тот период. Ее мрачные прогнозы полностью оправдались. В санатории обнаружилась скарлатина, и его закрыли на карантин. Это было настоящее ЧП. Тетя целые дни, а иногда и ночи проводила на работе, и ей было не до нас. Однако всему когда-то приходит конец. Так закончилось и неведение тети.
В то утро, как только Сима ушла в магазин, Борис появился на кухне. Он сел за стол и, молча наблюдал за мной. Я убрала со стола посуду, тщательно вытерла клеенку и искала чем бы еще заняться. Сердце мое тревожно сжималось, предчувствуя что-то дурное. Борис прикоснулся к моей руке, притянул к себе и усадил на колени. Я молча подчинилась.
