— Да, Джоанна, именно так. Я думаю, это потому, что я всегда расстраивалась, когда нужно было возвращаться домой. Папа решил, что будет лучше, если в конце путешествия меня будет ждать что-нибудь приятное. Я думаю поэтому. Я тогда еще была совсем ребенком.
— Ты и сейчас еще совсем ребенок, — сказал Гильберт. Кенди вывернулась у меня из-под руки и набросилась на него.
Я не решилась продолжать расспросы. Все это могло вовсе ничего не значить. И потом, разве я не поклялась выкинуть это из головы?
Стемнело рано. Но воздух был очень влажный, и жара не спадала. Теперь это нравилось мне гораздо меньше, чем днем. В танцзале работал кондиционер, там, как обычно, начались танцы, но я обрадовалась, когда Чарльз предложил мне прогуляться по палубе. Мне было тревожно, мысли в голове путались.
Когда мы шли через длинную комнату отдыха к лестнице, голос в громкоговорителе вдруг произнес:
— Мистер Чарльз Гаррик, пройдите, пожалуйста, в радиорубку. С вами хотят говорить по телефону.
— Это мама, — сказал Чарльз. — Она обещала позвонить мне как-нибудь вечером. Я ненадолго, Джоанна.
— Я поднимусь на шлюпочную палубу и подожду там.
Итак, я поднялась вверх по лестнице и прошла через двойные двери на шлюпочную палубу. Было темно, и сначала я ничего не могла различить, кроме смутных очертаний белых спасательных шлюпок над головой. Жара стояла как в бане, но для меня, даже несмотря на волнение, это была волшебная африканская ночь. Небо было усеяно звездами, и слабый свет мерцал на невидимом берегу.
Ветер слегка шевелил мои волосы и развевал подол платья. Я прошла немного вперед и облокотилась о поручни. Эта ночь, этот корабль, — все просто создано было для счастья. Нельзя тревожиться ни о чем, когда такое море и такие звезды.
Некоторое время спустя позади послышались шаги.
— Это, действительно, твоя мама? — спросила я. — Хорошо было слышно?
Тут я с замиранием сердца обнаружила, что рядом со мной стоял совсем не Чарльз. Я могла бы сразу узнать того смуглого незнакомца, Грэма Хэдли. От мысли, что мы могли оказаться на палубе совсем одни, мне сразу стало не по себе. И жаркий воздух, и море, залитое звездным светом, таили теперь в себе чуть заметную угрозу.
Но он не сказал ничего особенного.
— Чудесная ночь, не правда ли? Вы, наверное, поджидаете своего друга, того молодого человека, с которым вы танцевали?
— Да, — ответила я, сдерживая дрожь в голосе. — Он разговаривает по телефону. Он придет через минуту.
— Вы Джоанна Форест, не так ли? Девушка, которая путешествует с семьей Верритонов.
Интересно, откуда он знает? В списке пассажиров я проходила только как «сопровождающая». Но в его голосе не чувствовалось ничего, кроме дружелюбного интереса.
— Да.
— Прелестное семейство. Маленькая девочка так изящно двигается, словно танцует.
— Она действительно занимается в балетной группе, — подтвердила я.
— Но ее мама как-то болезненно, нервозно выглядит. Я полагаю, вы друг семьи?
— Нет, — я вся напряглась и неожиданно озябла.
— Нет? — я как-то думал, что вы должны их очень хорошо знать.
— Они дали объявление, что ищут девушку для сопровождения детей в круизе, — пояснила я, а потом, вспомнив свою роль глупой девчонки, добавила: — Знаете, мне просто смертельно хотелось вырваться куда-нибудь, где тепло, и… и поездить по миру. Я просто обалдела от счастья, когда они меня выбрали.
— Я думаю, — согласился он. — Говорят, они часто ездят в круизы. Вы, наверное, слышали, где они бывали раньше?
Темное море так быстро проносилось мимо, что у меня закружилась голова. Как просто столкнуть человека за борт… Никто ни единого звука не услышит.
— Ах вот ты где, Джоанна! Добрый вечер, сэр.
К моему великому облегчению, по палубе к нам шел Чарльз.
Грэм Хэдли еще раз отметил, что ночь стоит чудесная, и ушел. Но каково бы ни было очарование средиземноморской ночи, для меня его больше не существовало. Даже когда я легла в постель, мне не удалось отделаться от чувства грозящей мне смутной опасности. Грэм Хэдли мог, конечно, случайно встретить меня на палубе и начать задавать вопросы из праздного любопытства, но я думала иначе. Я была уверена, что он увидел, как я выхожу на палубу одна, и использовал эту возможность, чтобы расспросить меня и выяснить, много ли мне известно.
Он мог оказаться врагом или другом, но я вынуждена была считать его врагом. Надеюсь, он ни о чем не догадался. Просто девушка поджидает своего парня, — девушка, которая не думает ни о чем, кроме солнца, моря и приятного времяпровождения, и которая, конечно, никого ни в чем не подозревает.
Я спала и мне снились кошмары… Мир взлетает на воздух; я тону в море, полном звезд. Звезды яркие и ужасно твердые, и я пытаюсь ухватиться за них. Но опускаюсь все ниже и ниже.
Глава 6
Бесспорное подтверждение
Я проснулась около шести часов утра и стала думать, что же мне делать. Ясно, что к капитану идти бесполезно. Он наверняка не поверит, а рисковать, обнаруживая свое знание итальянского, я не могу.
Наверное, можно было бы позвонить дяде Рональду в Скотланд-Ярд. Но несколько человек, Чарльз в том числе, говорили, что слышимость ужасная, да и как узнать, подслушивает меня кто-нибудь или нет? Офицеры в радиорубке, вероятно, знают английский. Я бы рискнула, если без этого нельзя обойтись, но, когда дойдет до дела, какие доказательства я могу предложить? Подслушанный разговор… мужчина, который обыскивал каюту; тысяча мелочей и ни единого конкретного факта. Дядя Рональд просто посмеется надо мной и скажет, что я вылитая дочь своего отца. Он может даже не побеспокоиться, чтобы расследовать это дело. В конце концов, и расследование может ничего не дать, раз Верритон такой осторожный.
Есть еще Чарльз… Он мог бы посоветовать что-нибудь. Я чувствовала себя страшно одинокой. Но что, если он не поверит мне, или, еще хуже, подумает, что я сошла с ума? Наши отношения слишком хрупки, чтобы рисковать ими. Хотя, если я права насчет Королевского холма, нельзя ставить собственное благополучие выше всего на свете. Когда мир взлетит на воздух, понятно, поздно будет думать о каком-то благополучии. А это очень даже может случиться, если секреты с Королевского холма попадут не в те руки.
Все снова показалось мне фантастичным, невероятным. Я решила ждать и посмотреть, что произойдет в Неаполе. Если что-то должно быть доставлено на борт только в Неаполе, значит непосредственной опасности пока нет.
Ночью мы миновали Алжир. Когда я выглянула, африканский берег был еще здесь — все те же причудливые темные скалы, полуразрушенные и очень древние. На палубе меня ожидало ослепительно синее море, влажный воздух и палящее солнце — все, что мне было нужно.
