— Одним словом, вроде меня, — вставила Элис.
— Нет, не такой. Ты слишком умна, по-моему, девушке это ни к чему, я считаю. Нет, мне иногда хочется стать простой крестьяночкой, жить в своем домике вместе с детьми и любящим мужем.
— Думаю, что любая крестьянка была бы не прочь поменяться с тобой местами, — сказала Элис. Она посмотрела на свое отражение в полированном медном диске и решила, что сегодня выглядит неплохо, особенно если учесть обстоятельства минувшей ночи.
— И когда же Грендель намерен огласить вашу помолвку? — спросила Клер, зевая и снова забираясь с ногами на постель.
— Не знаю. Возможно, он уже сказал брату… И не смей называть его этим именем! — неожиданно вспыхнула Элис.
— Он сам себя так называет.
— Ерунда. Он не чудовище, Клер.
— А ты уверена? — серьезно спросила младшая сестра.
— Чудовищ на свете не существует, — не менее серьезно ответила старшая. — Это все выдумки. Сказки, которыми пугают маленьких детей.
— Да нет, — сказала Клер. — Я хотела спросить, уверена ли ты в том, что хочешь выйти за него замуж. Может быть, попробовать расстроить и эту свадьбу? Мы могли бы поискать поддержки у леди Хедвиги, когда она вернется. Как мне кажется, заставив его однажды изменить свое решение, мы можем добиться этого и во второй раз. Ты сделала так много для меня, и я сделаю все, что ты только захочешь. Все…
Элис знала, что это не пустые слова. Сердце у Клер было добрым, несмотря на ее строптивость и упрямство. За свою сестру Элис была готова умереть.
Брак с волшебником не казался ей сейчас таким уж тяжким испытанием. Если, как предполагает Клер, он любит мальчиков — что ж, тем лучше. В таком случае, правда, у нее никогда не будет своих детей, но зато они будут у Клер, и тогда Элис сможет посвятить жизнь своим племянникам и племянницам. Она станет доброй и любящей теткой.
Нет, все не так уж плохо в этой жизни, и все как-нибудь устроится с божьей помощью. Только бы избавиться наконец от этой гнетущей неопределенности.
— Я не боюсь Саймона Наваррского и не страшусь стать его женой, — негромко сказала Элис.
Это была ложь, однако Клер приняла ее и удовлетворенно кивнула головой.
— В таком случае, осталось поведать об этом брату. Интересно, что он предложит мне на этот раз.
Жизнь в Большом зале Соммерседж-Кип била ключом. Завтрак еще продолжался. Ричард отдавал распоряжения, не отрываясь от хлеба, сыра и меда, которые он щедро запивал крепким элем.
Саймон Наваррский сидел напротив. Еда и выпивка явно не числились среди его слабостей. Гораздо интереснее ему было исподволь наблюдать за поведением Ричарда и людей, с которыми тот общался.
Свой двор Ричард старался поставить на королевский манер, хотя, по большому счету, для этого у него не было особых оснований. Да, он приходился троюродным братом королю и вел свой род от самого Вильгельма Завоевателя, но от этого великого в прошлом короля вели свою родословную многие знатные люди Англии.
На службе у Ричарда числилось более двухсот человек: рыцари, простые солдаты, слуги и он, придворный маг и чародей. Демон, которым пугают женщин и маленьких детей. Грендель.
К своему положению Саймон Наваррский давно успел привыкнуть. Он не обращал внимания на испуганные взгляды, которыми провожали его встречные. Как должное принимал то, что умудренные жизнью, прошедшие огонь и воду рыцари бледнели, столкнувшись с ним лицом к лицу, и поспешно уступали дорогу. Даже такому отважному рыцарю, как сэр Томас, было бы проще вступить в поединок с двенадцатью врагами, чем встретиться взглядом с демоном.
Сэр Томас. Этот рыцарь давно привлекал внимание Саймона Наваррского. Сэр Томас, обманутый муж и строгий поборник морали. Сэр Томас, ненавидевший женщин и мечтавший провести остаток дней в тиши монастырских стен.
Саймон вспомнил, как встретил сэр Томас появление в замке сестер Ричарда. В первую секунду в его глазах читалось восхищение, но оно тут же сменилось болью, затаенным желанием и, наконец, холодным презрением.
Интересно, что же в итоге возьмет верх: суровая убежденность Томаса или обжигающая красота Клер? Такова интрига представления, ожидающего всех в ближайшие недели. Если Клер не попадется на эту удочку, Саймон заменит Томаса кем-нибудь другим, более привлекательным. И пусть Ричарду кажется, что он здесь всем управляет, но на самом-то деле это Саймон дергает всех за ниточки, в том числе и того, кто считает себя кукловодом. За последние три года власть Саймона над обитателями Соммерседж-Кип стала воистину безраздельной. Леди Хедвига предпочитает вообще не замечать присутствия Саймона, Ричард занят исключительно собой, а чародей… Чародей тем временем делает свое дело.
Впрочем, сэр Томас весьма подходящая фигура, и менять его вряд ли придется. Чутье никогда не подводило чародея и сейчас подсказывало ему, что капризная, ветреная Клер обязательно влюбится в сэра Томаса, тем более что тот женат и находится для нее за пределами досягаемости.
В зал вошла леди Клер. Взгляд ее остановился на сэре Томасе. Может быть, это было случайностью, может быть, взгляд самого Томаса притянул к себе Клер, ведь рыцарь смотрел на нее с таким явным неодобрением…
А может быть, так случилось просто потому, что Томас прежде всего был очень красивым молодым мужчиной.
Перст судьбы? Что ж, и это возможно.
— Клер! — приветственно воскликнул Ричард, обмакивая в кубок с элем надкушенный ломоть хлеба. — Подойди, сядь здесь, между мной и своим будущим супругом. Скажи, что ты хочешь получить в подарок к свадьбе. Я, например, собираюсь подарить тебе жемчужное ожерелье, которое принадлежит моей жене. У Хедвиги слишком толстая шея для такого ожерелья. Кошелек у нее тугой, так что она сможет купить себе что-нибудь более подходящее для того, чтобы предстать перед господом во всей своей красе. А это ожерелье словно специально создано для такой изящной тонкой шейки, как твоя.
Клер оторвала взгляд от лица сэра Томаса и посмотрела на Ричарда с плохо скрываемым отвращением. Затем осторожно скосила глаза на сидевшего рядом с ним мага.
Старшая сестра заверила ее, что все будет хорошо, но чародей молчит. О чем он думает? Чего ей ожидать?
О чем думал сейчас Саймон Наваррский? Прежде всего о том, что смогла запомнить Элис из событий прошедшей ночи. И запомнила ли она вообще хоть что-нибудь, или вино с подмешанными в него травами и долгий сон сделали свое дело? Вчерашний поступок Элис был достоин в глазах Саймона удивления и уважения. Ведь лишь немногие, самые отважные, из рыцарей осмеливались робко перешагнуть порог его покоев. Ни одной женщине до сих пор такое было не под силу — за исключением маленькой, но бесстрашной Элис.
