Не надо было его выгонять. Пусть еще помучается, там видно будет.
Бадди никогда в жизни не был так занят, но ему это нравилось. Были пробы с разными прическами, гримом, костюмами.
Делались фотопробы. Устраивались встречи с людьми, отвечающими за связь со средствами массовой информации, чтобы они могли подготовить достойную его биографию. Наступал вечер, и он без сил валился в постель. Пятница была его первым свободным днем, и он решил заехать повидать Шелли и Рэнди: может, они слышали что об Ангель. Заодно и вернуть им деньги, которые занимал.
Когда он добрался до квартиры Рэнди, был полдень. Бадди несколько минут звонил, пока наконец не открыла Шелли: она стояла, шатаясь, в безразмерной тенниске, рыжие кудри растрепаны, пьяные глаза в тумане от сна.
— Ну? — пробормотала она, не понимая даже, что это он, — Хорошо, когда тебя помнят.
Она тупо на него смотрела, пока до нее не дошло.
— Бад, — невнятно залопотала она, — рада тебя… видеть, Бад.
Он вошел за ней в тесную квартирку. Голый Рэнди спал, разметавшись по всей кровати. Комната смахивала на помойку еще больше, чем обычно, — повсюду разбросаны одежда и пластинки, валялись пустые бутылки от вина, недоеденная пицца, а на тумбочке у кровати — опрокинутый пузырек метаквалона, шприц с иглой и жестяная коробка, в которой было немного кокаина.
Одного взгляда хватило, чтобы Бадди все понял.
— Вы, как вижу, нашли друг друга, — сказал он с тревогой.
— А почему бы и нет? — парировала Шелли, зевая, и провела пальцами по спутанным волосам. — Битники спят одни. — Она подобрала с пола джинсы и хлестнула ими по неподвижному Рэнди. — Просыпайся, Бад к нам в гости пришел.
— Отвали, — промычал Рэнди.
— Всю ночь гудели, — объяснила она, вяло махнув рукой в сторону шприца и наркотиков. — Вообще-то даже всю неделю.
Летит же времечко, когда весело. Хочешь покайфовать?
Бадди покачал головой. Неужто он и в самом деле вел такую жизнь? Нечего удивляться, что Ангель сбежала.
— Слушай, — быстро проговорил он. — Я просто заехал, чтобы вернуть вам обоим деньги, которые был должен. — Он полез за пачкой.
— Ну и дела! Ты что, «Сейфуэй»18 обчистил? Рэнди! Проснись.
Бад пришел. И с деньжатами.
Рэнди подскочил как ужаленный и сел с безумным взглядом.
— Черт бы тебя взял! Перестань орать как резаная. Терпеть этого не могу.
Бадди показалось, что он замурован. Вся эта сцена его тяготила. Ему и в самом деле нечего было тут делать.
— Где это ты оторвал? — поинтересовался Рэнди. Вид у него был такой, словно он вот-вот развалится на части. Безумные остекленевшие глаза на бледном перекошенном лице.
— Что с тобой творится? — спросил Бадди, показывая на шприц. — С каких пор ты занялся этим?
— Ой, обойдемся без липового сочувствия. Выкладывай деньги и мотай отсюда.
Минуту Бадди казалось, что ему, наверное, следует вмешаться, хотя бы попытаться с ними поговорить. Но потом он подумал:
«Я что, с ума сошел? Они сами могут о себе позаботиться».
— Вот. — Он отсчитал банкноты и протянул Рэнди. — Думаю, мы квиты.
— Нашел работу, Бад? — пролопотала Шелли.
— Ага, — отозвался он. Этим двум вурдалакам, одуревшим от наркотиков, он ни за что не станет рассказывать о тебе. — Э… слушайте. Я переехал. Если Ангель позвонит, дайте ей мой номер. — Он записал его в блокнотик, что лежал рядом с телефоном. — И пожалуйста, постарайтесь узнать у нее, где она сейчас.
Мне очень надо ее найти.
— Она как мороженое, приятель, — бормотала Шелли и терла глаза с покрасневшими веками. — Надавишь — оно и растает.
— Так… ладно, увидимся как-нибудь, — сказал Бадди, отступая к двери.
— Опять тем же самым торгуешь? — приставала Шелли.
Он не ответил. Выскочил за дверь, помчался вниз по лестнице, прыгнул в машину, чтобы умчаться как можно дальше оттого, кем и чем он был в прошлом.
— Мы с Адрианом посоветовались и решили — лучше тебе переехать к нам, — сказал Коко.
Ангель начала было отнекиваться.
— Никаких возражений, — твердо сказал он. — К тому же я слышал, что девица, чью квартиру ты снимаешь, возвращается.
Так что, видишь, все улажено.
Она думала затеять спор, утвердить свою вновь обретенную независимость. Но мысль о том, чтобы переехать к Коко и Адриану, была слишком соблазнительна, чтобы ей противиться. Они могут стать ей семьей. На время. Неужели хотеть этого — так дурно?
Несколько дней спустя они погрузили ее пожитки в его машину, и она переехала в домик на холмах.
Сначала она чувствовала себя неловко и не на месте, но Андриан был с ней так сердечен, а Коко так добр, что скоро она вполне освоилась.
Беременность ее начинала становиться заметной.
— Ага! — как-то утром поддел ее Раймондо. — С королем в мяч поиграть не захотела, а где-то доигралась.
— Иди дури голову клиентке, — съязвил Коко, вертевшийся, как обычно, рядом.
— Очень рад, что хотя бы одному из нас удалось, — отбрил Раймондо. — Для бизнеса это, парень, хорошо.
— Избави нас, боже, от сексуально озабоченных пуэрториканцев, — пробурчал Коко. Он повернулся к Ангель. — Я нашел тебе врача. Он будет присматривать за тобой, пока не родится малыш, больше того, когда придет время, он примет маленькое чудище. — Он изобразил тяжелый вздох. — Ума не приложу, как мы будет ухаживать за ребенком — в нашем-то доме. — Он обнял ее, словно прикрывая собой. — Но волноваться незачем — как-нибудь да управимся. Может, возня с писклей будет для меня сплошным удовольствием!
Она сжала его руку.
— Я, правда, тебя люблю, Коко. Всю жизнь буду благодарна за то, что ты для меня сделал.
Его лицо, обрамленное диковинными завитушками, залилось краской.
— Умоляю тебя, греза моя, не надо сантиментов. Эмоциональных нагрузок я не выдерживаю. Они вредны для моих гормонов!
Оливеру нравилось вести игры с голодными актерами. Особенно со знаменитыми. Как правило, они его брали за яйца и, как правило, почище разъяренной лесбиянки выдавливали все до капли. С Россом Конти все козыри были у Оливера, и ему это нравилось. И нравилось вдвойне, поскольку он настоял, чтобы к ним присоединилась Монтана, и уже одно то, что имена Джины Джермейн и Росса Конти окажутся рядом, возможно, навсегда выбьет ее из колеи.
— Господи, Оливер! — взорвалась она, когда узнала. — Я могу еще понять, почему для тебя был так важен Джордж Ланкастер.
Но почему Росс Конти, когда вокруг полно и в самом деле хороших актеров?
Сидя за своим обычным столиком в «Ма Мезон», Оливер чувствовал себя как рыба в воде. Даже геморрой прошел, а это лишний раз доказывает, насколько вредно, когда ему досаждают, зато когда все пляшут под его дудку — это полезно.
