— Если мы предположим, что она спала с ним с тех пор, как ей стукнуло восемнадцать или девятнадцать, — вставила Лана, — и предыдущих беременностей не было, возможно, именно Карлайл был стерилен.
— А может, они предохранялись и им очень везло. Но логичнее предположить, что именно младший Карлайл обрюхатил ее, а не старший, — сказал Джейк. — Ему за шестьдесят, согласно известным данным и нашим предположениям, ему еще ни разу не удалось зачать ребенка.
— Ричард защищал не своего престарелого больного отца, с которым не виделся много лет, — заключила Колли. — Он защищал свою дочь.
— Вопрос в другом: куда она направилась? — Джейк обвел в кружок имя Ричарда Карлайла на схеме. — К папочке.
— Попробуй изложить эту теорию в полиции, они решат, что ты либо чокнутый, либо гений, — вздохнул Даг. — Но если они прислушаются и скажут об этом Дороти, она может проколоться.
— Дайте мне все записать. — Лана засучила рукава. — Во всех деталях и как можно более объективно. — На этот раз она взяла кофейник. — Но мне не помешала бы доза кофеина.
— Черт бы вас побрал! Ну ладно, ладно, сварю.
Колли с отвращением схватила кофейник и вышла из комнаты. В гостиной она стала ступать на цыпочках, пробираясь среди импровизированных кроватей. Она узнала героический храп Диггера. Бесформенная фигура на раскладном кресле, по-видимому, принадлежала Мэтту. Голубки — Фрэнни и Чак — заняли одну из спален наверху. В другой спал Лео. Хотя Колли была согласна с оценкой команды, данной Джейком, она поднялась наверх и обошла весь этаж, заглянула в каждую спальню и сосчитала головы. Лишь после этого она спустилась в кухню и отмерила нужную порцию кофе.
— Все на месте? — спросил Джейк у нее за спиной. — Я так и знал, что ты проверишь. А то бы сам пошел проверять.
— Все на месте. — Она добавила соли в кофе, налила воды и включила кофейник. — Если мы правы, тут затронуты три поколения. Неизвестно, принимал ли Ричард Карлайл активное участие в деле, но он не мог не знать, что происходит. В этом есть что-то жуткое. Передача дела по наследству. От отца к сыну, а от него к дочери.
— Могущественный патриарх использует свое влияние, магнетическую силу своей личности, семейные привязанности. Многие поколения воспитывались в духе этой традиции. Карлайл — не исключение.
— А если Ричард узнал, что его похитили? Его положение даже хуже моего. Гораздо хуже. Его родители с самого начала знали правду. Уж Маркус-то точно знал! Не просто знал, он сам все устроил. Мог ли Ричард стать участником, сообщником, укрывателем? Могли он получать от этого выгоду?
Джейк подошел к ней, нежно провел пальцами по расцарапанной щеке.
— Он сделал свой выбор и пошел не той дорогой, которую выбрала бы ты. Твои гены, твое воспитание, твое самосознание не дали бы тебе выбрать его путь.
— Стала бы я защищать своего отца любой ценой? Отца, которого я знала и любила? Если бы я обнаружила, что он чудовище, стала бы я его защищать?
— Я знаю ответ. А ты?
Колли вздохнула, достала чистые чашки.
— Я бы не смогла.
— Ты нашла то, что искала, Колли. То, что пыталась откопать.
— Да. Теперь находка извлечена из земли на свет божий. И мне придется выставить ее на всеобщее обозрение. Выбора у меня нет.
— Верно. — Он обнял ее за плечи, поцеловал в макушку. — Выбора действительно нет.
Колли вздрогнула и повернулась, когда зазвонил телефон.
— Господи, два часа ночи! Кто может звонить в такой час? Данбрук слушает.
— Привет, Колли.
— Привет, Дори. — Колли схватила карандаш, нацарапала на стене у телефона: «Звони в полицию. Проследи звонок». — Как твой нос?
— Болит. И поверь, ты за это заплатишь.
— Приходи. Устроим еще один раунд.
— Мы устроим еще один раунд, это я тебе обещаю. Но на этот раз ты придешь ко мне.
— Когда и где?
— Думаешь, ты такая умная, такая крутая? Да я месяцами водила тебя за нос! И я все еще впереди. У меня твоя мать, Колли.
Кровь застыла у нее в жилах.
— Я тебе не верю.
Послышался злорадный смех.
— Веришь, веришь. А почему ты не спросила, какая мать? Хочешь узнать?
— Что тебе нужно?
— А сколько ты заплатишь?
— Скажи, что тебе нужно, и ты это получишь.
— Мне нужна моя мать! — крикнула Дори с таким неистовством, что у Колли полыхнуло в голове. — И ты мне ее доставишь, слышишь ты, гадина? Ты сломала ей жизнь, а я сломаю твою.
— Ее всего лишь допрашивают. — Колли била дрожь, она ухватилась за край стола. — Возможно, ее уже выпустили.
— Врешь! Еще раз соврешь про мою мать, и я прирежу твою вот этим ножом, что у меня в руке.
— Не трогай ее. — Смертельный страх сковал Колли. — Не трогай ее, Дори. — Она нащупала и сжала руку Джейка. — Скажи, чего ты добиваешься, и я это сделаю.
— Попробуй только позвать полицию, и ей конец. Ясно? Позвонишь в полицию — считай, что ты ее убила.
— Ясно. Никакой полиции. Все между нами. Это я понимаю. Могу я с ней поговорить? Дай мне поговорить с ней. Пожалуйста.
— «Дай мне поговорить с ней. Пожалуйста», — пропищала в трубку Дори. — Ты будешь говорить со мной! Теперь это мое шоу, доктор Дряньбрук! Я тут командую!
— Хорошо. Ты тут командуешь, — Колли огромным усилием заставила себя говорить спокойно.
— И говорить ты будешь со мной. Мы поговорим об оплате, о том, что тебе придется сделать. Только ты и я. Ты придешь одна, или я ее убью. Я убью ее, не раздумывая. Ты меня знаешь. Я не шучу.
— Я приду одна. Куда?
— К Саймоновой Яме. У тебя десять минут, или я начну ее резать. Десять минут, и время пошло. Так что поторопись.
— Сотовый телефон, — сказал Джейк, как только она повесила трубку. — Они попробуют засечь местоположение.
— Времени нет. У нее моя мать. Господи, десять минут!
Колли уже бежала к входной двери.
— Погоди. Черт возьми, нельзя бежать туда, не подумав!
— Она дала мне десять минут, чтоб добраться до пруда, я уже опаздываю. У нее моя мать. Она ее убьет, если я не приду. Прямо сейчас и одна. Ты соображаешь? Я даже не знаю, кого из них она захватила!
Джейк вытащил из-за голенища сапога нож.
— Вот возьми. Я пойду прямо за тобой.
— Ты не можешь. Она…
— Доверься мне. — Он взял ее за плечи. — На все остальное времени нет. Ты должна мне доверять. Я же тебе доверяю.
Колли заглянула ему в глаза и все поняла.
— Поторопись, — сказала она и бросилась бежать.
Пот струйкой стекал у нее по спине, пока она на опасной скорости гнала машину по узкой, петляющей грунтовой дороге. Шины визжали, но она только прибавляла скорость. И всякий раз, как она взглядывала на светящийся циферблат своих наручных часов, сердце у нее замирало.
