class="p1">Меня замутило от волнения, я схватила тесты — два из трех положительные.
Полный трындец…
Киара запрыгала, словно это лучшая новость года, а я уставилась на тесты, холодея от страха.
— Что не так?
Киара заметила ужас на моем лице. Я присела на бортик ванной. Как я скажу об этом Эшеру? Захочет ли он ребенка?
Конечно нет.
— Я… я боюсь, Киара.
У меня перехватило горло, на плечи навалилась тяжесть. Для меня это неподъемно, я никогда не буду уверена в себе, особенно когда речь идет о маленьком существе. Я знала, что никогда не стану хорошей матерью, я с грехом пополам стала хорошей «девушкой Эшера». Мысль, что этот ребенок может пережить то же, что и я, заставила меня снова передернуться от ужаса. Я провела дрожащей рукой по волосам, и Киара опустилась на колени, чтобы заглянуть мне в лицо.
— Эй, ты чего…
Я подняла голову к подруге. Тревога согнала с ее лица все следы радости. Она утерла слезу, стекающую по моей щеке, и тихо проговорила:
— Если ты не готова, то впереди еще целая жизнь, а если вообще не хочешь детей, это тоже твое право. Не заставляй себя…
— Я… я боюсь, что у меня ничего не получится, — выдавила я, морщась. — А вдруг я не создана быть матерью, и…
— Посмотри, как вы дружите с Тео, Элла. Не сомневайся, ты будешь суперской мамой! — сказала Киара, утирая мне слезы. — Конечно, придется возиться и с Эшером, и с младенцем, но… ты вполне справишься с двумя детьми.
Она фыркнула, и я тоже.
— А если боишься, что одной тебе не потянуть, то мы все поможем! Мы с Элли будем носиться с этим ребенком, как со своим собственным.
Но она не упомянула Эшера… и это не лучший знак.
— Но главное — Эшер.
Я подняла на нее глаза. Ее рука легла на мою, и она улыбнулась:
— Он станет потрясающим отцом и будет прекрасно ладить с ребенком.
— Ага, как он ладит с Тео, вот уж спасибо, заранее предвкушаю, — саркастично заметила я.
— Будем надеяться, что этот младенец тоже получит право на свой «период принятия», — поддразнила она.
Ее слова вызвали у меня улыбку, и тут же всплыли воспоминания. Период принятия.
— Вы станете чудесными родителями. Эшер будет защищать этого ребенка, как защищает тебя, как защищает всех нас, не сомневайся в этом ни на секунду.
Я кивала, слушая ее, а сердце отчаянно стучало в груди. Теперь надо сказать Эшеру. Я еще не знала, хочу ли сохранить ребенка, выбор будет зависеть от него.
— Что бы ты ни решила, я буду с тобой. Если захочешь сделать аборт, попросим Коула.
— Я должна поговорить с Эшером…
— И прямо сегодня, — кивнула она. — Эшер не выносит, когда от него что-то скрывают… тем более такое.
02:00
Я не могла сомкнуть глаз. Киара уехала три часа назад, оставив меня наедине с мыслями. Живот пока не вырос. Киара полагала, что я забеременела совсем недавно, но для верности надо сделать УЗИ.
Вот блин…
Ребенок.
У меня в животе ребенок.
Ребенок Эшера.
И мой.
Хочу ли я его оставить? Согласится ли Эшер?
Готовы ли мы?
Я жутко боялась его реакции, он бывает таким непредсказуемым. Я не знала, откажется ли он или промолчит.
Внезапно хлопнула входная дверь. Тат вскочил и кинулся вниз: он очень любил Эшера.
Я сделала глубокий вдох и тоже встала. Сердце билось так быстро, что казалось, сейчас взорвется в груди.
Эшер поднял голову, когда я подошла к перилам второго этажа. Наши взгляды встретились, и его губы дрогнули.
— Почему ты не спишь, мой ангел?
— Я ждала тебя, — выдохнула я со слабой улыбкой.
Его улыбка стала шире, и он взбежал ко мне по ступенькам. Его руки легли мне на талию, а губы приникли к моим. Я глубоко вздохнула, напряжение на мгновение спало, но внутренний голос вопил, что сказать нужно сейчас.
Я прервала поцелуй и отвела глаза, избегая его взгляда. Поцеловав меня в лоб, он прошептал:
— Я скучал…
Мои руки обвили его талию, и я прижалась к нему, вдыхая успокоительный запах.
— Я должна кое-что тебе сказать, — начала я, чувствуя, что дрожу.
Чем дальше, тем сильнее мне хотелось провалиться сквозь землю. Он вопросительно смотрел на меня, нахмурившись.
— Если ты скажешь, что у нас будет еще одна собака, ответ «нет», — предупредил он, и я хихикнула.
— Нет, не собака.
Хотя я точно знала, что он предпочел бы еще одну собаку, чем ребенка.
Я сделала еще один глубокий вдох, взяла его ладонь и приложила к животу. С большим трудом попыталась успокоить дыхание и медленно выговорила:
— Мне кажется… я почти уверена, что там внутри… маленький или маленькая Скотт.
Он окаменел, расширил глаза и перевел взгляд на свою ладонь. Я увидела, как приоткрылся его рот, и сглотнула. Замерев, он молчал несколько секунд, которые показались мне минутами. А я внутренне заходилась криком.
— К… как ты…
— Я сделала тесты, два из трех положительные, — ответила я на вопрос, который он не успел задать.
Он поднял на меня потрясенный взгляд. Я не понимала, что происходит у него в голове, и становилось все страшнее.
— Нет… я… я хотел узнать, как ты себя чувствуешь.
Услышав вопрос, я в свою очередь вытаращила глаза. У меня задрожали губы и перехватило горло.
— Не знаю, — пробормотала я, глядя на свой еще плоский живот. — Я хочу узнать твое мнение, что ты об этом думаешь… и… и хочешь ли его оставить.
Он нахмурился и ответил, запинаясь:
— О черт, я… Элла… мой ангел, послушай, это твое тело… если там действительно ребенок, не думай обо мне, я приму любое твое решение.
У меня гора упала с плеч. Я подняла на него глаза, его слова и ход мыслей меня растрогали.
— Если ты хочешь… оставить его, мы оставим… Надеюсь, он не унаследует особенности моего характера, — со смехом выдохнул он, — или характера Бена. Я не выдержу гиперактивного ребенка.
Я тоже засмеялась, а он смотрел на мой живот, расплываясь в улыбке.
— Я не готовился стать отцом, я этого не предвидел, но… я буду готов, если ты захочешь, пусть у нас и не лучшее окружение для него, — усмехнулся он, пытаясь разрядить обстановку. — Я читал в интернете, что порода Тата не любит дете…
— Тат остается, и думать забудь.
Он вздохнул, глядя, как пес играет со своим хвостом, безнадежно покачал головой и спросил:
— А теперь скажи, мой ангел, ты бы хотела его
