разряжен, зарядка в сумке в лесу, то просыпаюсь, то засыпаю. Вечером очухалась – еда на тумбочке рядом, ничего не болит, походу, ещё и укол успели всандалить, лежала всю ночь, потолок изучала пока утром твой шеф не пришёл. Рассказал, как мои дела, а они, кстати, так себе, пообещал вызвать тебя. Че делать теперь – не ясно. Я ж якобы с мужиком поехала развлекаться… у тебя что?
– Следователь – тот ещё… – я долго подбирала слово, но в итоге просто махнула рукой, – пока не за решёткой и на том спасибо. И тоже ночь в больнице, а потом приперся Олег.
Марина поморщилась, а я поднялась.
– Куда?! – возмутилась подруга.
– Посмотрю, кто твой сосед… – пробормотала, мягко прикрывая за собой дверь.
Марина была права. Узнаю. Двух суток не прошло, а отёк заметно спал, начали проглядывался черты лица, глаза широко распахнуты и смотрят на меня. Зелёные. Я думала – карие… По идее, он слышал только мой голос. Если не буду говорить, то, может, останусь просто медсестрой. Выясню только у Ливанова, с чего бы ему была предоставлена отдельная палата, да ещё и я в качестве личной медсестры. Хотя, похоже, Марину привёз именно он. С другой стороны, ну, привёз, и что? Подруга же не президент, в конце концов, да и ему особой надобности в нахождении в больнице нет.
Он слегка приподнялся, разглядывая меня, а я пыталась придумать повод, из-за которого притащилась и стою, как истукан. Не нашла и просто вышла, чувствуя себя глупее некуда.
– Милка, стой! – заговорщицки шикнула медсестра на этаже, когда я стремительно проходила мимо стойки. Я обернулась, а она прищурилась и спросила хитро: – Кто там у нас? Певец, что ли, какой?
– Ага, – ответила вяло и понеслась дальше в кабинет заведующего.
– А кто?! – услышала вслед и прибавила скорости.
Постучала и зашла после приглашения.
– С каких пор у нас госпитализируют с синяками? – спросила в лоб, а Ливанов ответил ехидно:
– С тех самых, когда в операционной рукомойник течёт, а чинить его не на что.
– Понятно, – ухмыльнулась в ответ, – а я почему обязана за ним ухаживать?
– Во-первых, потому что я так сказал, – отрезал строго, а продолжил уже гораздо деликатнее: – А сказал я так потому, что он твою подругу сюда привёз и выглядела она, мягко говоря, полоумной. И поступление оформили днём ранее, – я открыла рот, чтобы поблагодарить его, но он выставил вперед ладонь, сказав строго: – Слушать ничего не желаю, знать ничего не хочу. Будет в палате, пока она не понадобится, такой уговор. Я бы на его месте с таким лицом тоже не особенно хотел по улицам шастать. Назначения для обоих в карте. Всё, иди работай, обед.
Выяснила, блин. В коридоре зазвенели посудой, а я заторопилась к буфетчице, чтобы перехватить каталку с едой, пока не вывалились все, кто способен ходить, выпрашивая добавку. Вообще, в моём отделении были только мужчины, Марина единственная женщина и еда была на вес золота. Ливанова можно понять, с финансированием явные проблемы, а платные палаты, как правило, пустуют, плюс, как ни крути, а Марину он спас, во многих смыслах, так что, успеть накормить этого парня было в моих интересах.
Со всех сторон послышались недовольные бурчания, когда я повезла каталку с едой к платным палатам, я плотно прикрыла дверь из коридора, открыла в обе палаты и справилась за две минуты. Закрыла двери, выкатила каталку и пошла кормить подругу. Подняла её кровать, подала тарелку супа, а Марина смотрела весело, но молчала.
– Чего? – вздохнула, садясь на стул рядом.
– Пальцами суп хлебать? – она сдавленно засмеялась, а я тяжело поднялась и пошла за приборами.
Сосед подруги оказался более находчивым или более голодным, макал в суп хлеб и с аппетитом жевал, сев на кровати, я хотела оставить ложку на тумбочке, но он протянул руку.
– Спасибо, – сказал, слегка улыбнувшись. – А есть ещё хлеб?
Я пожала плечами в ответ и поспешила убраться из его палаты. Симпатичный. Даже с этими синяками и ссадинами, которые мне наверняка предписано обработать и помазать. Глаза ещё слегка воспалены, но от его взгляда всё равно пробирает до мурашек. Вот только этого мне ещё не хватало… уж лучше к Олегу вернуться, чем в этот омут.
Сходила за хлебом, вернулась в его палату, он все так же протянул руку и забрал, коснувшись пальцами моей. Нахмурилась и посмотрела строго, но очевидно было одно: плевать он хотел на мои взгляды. Может, вообще случайно дотронулся, с какой стати я приняла это за ненавязчивые приставания?
«Желаемое за действительное» – хохотнул внутренний голос, подлив маслица в медленно разгорающийся огонь.
Плюхнулась на стул у кровати подруги, она ухмыльнулась и вернула мне пустую тарелку.
– А ты не могла добраться до посёлка без приключений? – спросила недовольно.
– Была надежда, – хмыкнула в ответ, – Виталиком звать. Но козел не взял трубку.
– Серьезно? – поморщилась в ответ, а она лишь пожала плечами. – Я вот думаю, как он там оказался?
– Виталик? – удивилась Марина, но видно было – паясничает.
– Прекрати, ты прекрасно поняла, – скривилась в ответ и кивнула на стену: – Этот.
– Спроси, – вновь хмыкнула, а я разозлилась и поднялась, буркнув:
– Ну и сиди тут одна.
Сунула ей в руки вторую тарелку, намеренно не подав вилку, и демонстративно вышла. Сообразит, как расправиться с макаронами и котлетой.
Спросить, конечно, было самым простым вариантом, но рот при нём открывать по-прежнему не хотелось. Вышла в коридор, объединяющий две палаты, изучила оставленные в шкафчике карты и пошла подготавливать все необходимое. Ливанов над его лицом все-таки поколдовал. Процедура, мной проведённая, спасла ему глаза, но не положение в целом, был установлен проточный дренаж, ночь он пролежал с ним, отсюда и существенные улучшения. Ребро ещё сломано, повязку надо менять, лицо обрабатывать… Чёрт!
Чёрт, чёрт, чёрт!
Потопталась у двери с металлическим лотком, решительно вошла, а в палате пусто. Поставила всё на тумбочку и осмотрелась. На столе на зарядке мобильный, на стуле сумка. Забавно, он что, домой заскочить успел?
– Процедуры? – спросил из-за спины, а я вздрогнула и тихо пискнула от неожиданности. – Прости, – улыбнулся в ответ и потупил взгляд.
Фамильярничает. Ну-ну…
Кивком указала
