Ой-ой.
– Тебе всегда нужно быть с ним начеку, – предостерег Данте, и от серьезности в его голосе у нее перехватило дыхание. – Он попытается манипулировать тобой, использовать, чтобы подобраться к Тристану. Уж не знаю как, но тебе нужно быть предельно осторожной. Это будет нелегко.
Морана молчала, стараясь подавить приступ тревоги, норовивший захватить ее.
– И не потому, что он хочет сделать Тристана своим преемником. О нет, это удовольствие полностью достанется мне, – процедил Данте с сарказмом, вздохнул и провел ладонью по лицу.
Морана заметила его усталость, и сердце ее сочувственно сжалось.
– А кем ты хотел стать? – Вопрос вырвался у нее прежде, чем она успела сдержаться.
Она ждала, когда Данте взглянет на нее. Его галстук был ослаблен на шее, волосы взъерошены.
Он посмеялся, но взгляд темных глаз оставался напряженным.
– Честно?
Морана кивнула, испытывая любопытство.
– Скульптором.
Услышав его ответ, она удивленно захлопала глазами. Данте уловил это и улыбнулся искренней улыбкой.
– Моя мать была художницей, – тихо пояснил он, погрузившись в воспоминания. – Одно из самых теплых воспоминаний моего детства – о том, как я лепил из глины, пока она рисовала в той же комнате. Она всегда напевала одну и ту же мелодию, и мои руки…
Он замолчал, вырываясь из размышлений. Его взгляд снова стал суровым, и он сделал глубокий вдох.
Морана заметила, что он говорил в прошедшем времени.
У нее защемило сердце, и возникло острое желание взять его за руку и сжать ее. Но она сдержалась, отчего-то зная, что он не оценит этот жест.
– Как я уже говорил тебе однажды, Морана, – прошептал он, – тебе повезло следовать за своей мечтой.
Так и есть.
Морана сидела напротив Данте и обсуждала прошлое человека, травмированного так сильно, что она даже не могла себе представить, думала об оставленной подруге, которую похитили и пытали несколько дней, чтобы выудить информацию, и которая носила на шее оставшийся с тех пор шрам. Думала о давным-давно похищенных девочках, о Луне Кейн – о том, где она могла быть, как она и жива ли вообще. И Морана почувствовала, как ей повезло, что она вообще жива. Ее прошлое было полно одиночества и настоящих ужасов, но не шрамов и безжизненной агонии.
– Хочешь, обниму? – Голос виски и греха пронзил окружающее их пространство.
Взгляд Мораны устремился к стоявшему возле двери Тристану Кейну. На его одежде не было ни единой складочки, свидетельствовавшей о том, что он спал. На лице – невозмутимая маска, не соответствовавшая сказанным им словам. Морана удивилась тому, что не поняла, как он вошел. Обычно она всегда замечала его появление, ее тело ощущало его совершенно непостижимым для нее образом.
Она увидела, как Данте скривил губы в улыбке.
– Отвали, придурок.
Боже, какие же они типичные парни.
В их поведении было что-то невероятно обыденное.
Данте повернулся к ней, а Тристан Кейн подошел к бару и налил себе бокал виски со льдом. Его голубая рубашка плотно облегала мышцы, пока он двигался, а потом прислонился к стене, встав к ним лицом.
– Так или иначе, – произнес Данте, вновь привлекая внимание Мораны, – помни одно: ты будешь гостьей Лоренцо Марони. А значит, придется много притворяться.
Морана кивнула:
– Я хорошо умею притворяться.
Краем глаза она отметила, как Тристан Кейн приподнял бровь, но не удостоила его вниманием.
Данте повернулся и пригвоздил его пристальным взглядом.
– Все готово?
Тот коротко кивнул в ответ, и пространство наполнил голос пилота, велевшего пристегнуть ремни перед скорой посадкой.
Внезапно сердце Мораны забилось чаще, и она, развернувшись в кресле, пристегнула ремень. Она чувствовала, что Тристан Кейн сел рядом, не прикасаясь к ней, но обжигая своим присутствием.
Закрыв глаза, она запрокинула голову и сосредоточилась на дыхании.
Следующий час пролетел незаметно.
Все происходящее казалось нереальным: то, как они благополучно приземлились, как ветер трепал ее собранные в хвост волосы, когда она вышла из самолета и благодарила экипаж, как села в автомобиль, поджидавший их возле полосы вместе с двумя другими.
Морана осмысливала все вокруг: мужчин, выпирающие под пиджаками пистолеты, прекрасный солнечный свет, ветер – все, пока сидела на заднем сиденье машины и смотрела на проплывающий мимо город. Впитывала все как никогда прежде.
Все это время она гадала, был ли у него здесь мотоцикл. Было ли сокровенное место в спальне. Было ли его пространство отражением его самого.
Она размышляла, где остановится: в главном здании как гостья Марони или с ним.
Морана размышляла о многом, и казалось, что все события развивались в темпе ускоренной перемотки.
А потом машины остановились.
Морана выглянула из окна, и ее сердце болезненно заколотилось в груди, когда она увидела огромные кованые ворота, обозначавшие начало владений, на которых пышная зеленая трава простиралась до самой лесной опушки. В конце подъездной дорожки возвышалось похожее на замок чудовище. Слева, поодаль, виднелось еще одно здание, но больше с этого места ничего не было видно.
Железные ворота медленно открылись; возле поста охраны стояли четверо вооруженных мужчин.
Нервы Мораны были на пределе.
Машина снова тронулась в путь, въезжая на территорию.
Морана чувствовала, как сердце трепыхается в груди, когда посмотрела на чудовищный дом, в котором все началось двадцать лет назад, а потом резко изменилось несколькими неделями ранее.
Дом, который дважды изменил ее жизнь.
Значительность всего происходящего нависла над ней, как грозовая туча.
Машина подъезжала все ближе и ближе к чудовищу.
А затем наконец остановилась.
Морана встретилась с ним взглядом в зеркале заднего вида, и у нее перехватило дыхание.
– Дыши, – произнес он одними губами.
И Морана вняла его совету.
Они прибыли.
Глава 4
Встреча
Она была одна.
Морана сидела в огромной гостиной особняка, все еще потрясенная тем, как легко оказалось попасть внутрь. Когда они вышли из машины, на улице ярко светило солнце. Повсюду стояла охрана, но никто не отреагировал, когда увидел ее с Данте и Тристаном Кейном. Это удивило Морану. Она ожидала, что на пороге особняка ее встретит Марони со своими головорезами. Ожидала, что на нее направят пистолеты и начнутся препирательства. Отчасти даже думала, что ей велят убираться восвояси, иначе ей конец. Но она никак не предполагала, что выйдет из салона авто с Данте и Тристаном Кейном, увидит приветственные уважительные кивки охранников и попросту войдет в дом. А еще никак не ожидала, что Данте отведет ее в гостиную, кивнет ей в знак ободрения, после чего оба мужчины уйдут. Не сказать, что она хотела проводить все время в их обществе. Просто не думала, что в первый же час останется одна в логове врага.
Прошло уже двадцать минут с тех пор, как мужчины ушли вглубь дома, чтобы, как ей казалось, встретиться с Марони. За эти двадцать минут Морана успела осмотреть комнату, а в ней было что рассматривать. Пышные персидские ковры были расстелены по огромному пространству, украшенному отполированной мебелью из красного дерева и мягкими подушками. Стены имели ту же фактуру скального камня, что и снаружи здания. Интерьер комнаты представлял собой смешение деревенского и величественного стилей: серые камни и изысканное золото, дерево и шелк каким-то причудливым образом сочетались вместе, радуя глаз и вместе с тем заставляя холодок бежать по спине. Дизайнер Марони попал в цель, создав для гостей такое пространство, в котором им было бы уютно, но не настолько, чтобы они могли забыть, где находятся.
А еще Морана заметила камеры, установленные в углу комнаты под потолком и направленные прямо на нее. Тому, кто наблюдал по ту сторону, несомненно, было хорошо видно ее ногу, когда она достала из сумки ножи и прикрепила их к бедру. Те самые ножи, которыми она по глупости пыталась убить Тристана Кейна и которые пылились в ее сумке с той ночи, когда она вернулась в его пентхаус. Почему-то там Морана никогда не чувствовала необходимости их доставать. Уже только это обстоятельство сбивало с толку, притом что в доме своего отца она на протяжении многих лет каждую ночь спала с оружием под подушкой. Однако ни разу не делала этого в пентхаусе Тристана Кейна, ни в первую ночь, ни в одну из последующих.
