Она спрыгнула с дивана.
— Ладно. Вези меня домой, шишка. Без тебя проживу.
— С чего ты взяла, что я не жду Ангель? — повторил он.
— Забудь об этом, — буркнула она.
— Не хочу я забывать.
— Забудь — мой тебе совет. — Шелли схватила сумочку и небрежно закинула через плечо. — Поймаю такси… светило. Не хочу тебя нервировать.
— Ангель звонила? Ты брала трубку? — вспылил он.
Она дошла до двери и обернулась, руку — в бок, на губах — усмешка.
— Мне знать, а тебе — разгадывать.
Она выскочила, хлопнув дверью.
Он уже схватил трубку.
Когда Мэрли отказалась одолжить Элейн десять тысяч долларов, ничего страшного не случилось, так как Литтл С. Порц на вторую встречу не явился, что было неплохо. Элейн в любом случае никогда бы не подала на развод. Если Росс хочет уйти, пусть он и принимает меры.
Лина уволилась, но в заведении Рона Гордино Элейн сумела получить по чеку наличные (банк чек, конечно, вернет, не оплатив, ну и что?) и добавкой заманила Лину обратно.
Какой-то телеактер в шортах и тенниске с надписью «КУЛА»20, встреченный ею на выходе из супермаркета в Беверли, подвез ее, и в ответ она довольно необдуманно пригласила его в дом.
Стоило ему учуять роскошь, и он набросился как ястреб.
Она его отогнала и послала куда подальше.
Это потребовало усилий.
Лина снова уволилась. Она католичка и стерпеть такое уже не смогла.
Элейн хватила четыре стаканчика водки и отключилась перед своим дорогим Мервом.
Она пропустила экстренное сообщение по местной телесети: с Нийлом Греем случился еще один тяжелейший инфаркт, он потерял сознание и умер на автостоянке у питейного заведения в Санта-Монике.
Лас-Вегас у него за спиной, сверкающий город в пустыне меркнет вдали, а он гонит фургон в Лос-Анджелес. Хотелось полететь — взмыть в воздух на пустынной дороге, он знает, фургон сможет. Но он этого не сделал. Вел машину на положенной скорости. Надо быть осторожным.
Голова полна безобразных видений. Кровь закипает от ненависти. Но Джой ведь наблюдает за ним. Добрая, славная Джой.
Где шлюха?
Он не мог вспомнить и пришел в бешенство.
Проститутка с другим мужиком.
Взвизгнули тормоза — фургон встал. Он ничего не видит: красное пламя его пожирает. Красная… кровь… кровь Ниты Кэрролл… кровь Джой.
Все в порядке. Она в надежном месте. Он спас ее от греха.
Прежде чем уехать из Вегаса, он остановился у какого-то большого отеля и купил черные прилегающие очки от солнца, такие темные, что сквозь стекла глаз не было видно.
В них хорошо. Они для него — окна в мир, а сам он надежно укрыт за ними — невидимый.
Джой сказала бы, что у него потрясный вид. Она частенько его нахваливала. Только она одна и знала, кто он, этот человек, за личиной Дека Эндрюса.
Мысль об этом имени его взбесила.
— Я не Дек Эндрюс! — пронзительно выкрикнул он.
Потом вылез из фургона и помочился на пустом шоссе.
Он знает, кто его мать.
Убивать ее едет в Лос-Анджелес.
Смерть Нийла Грея ошеломила. Но Бадди был уверен, что на «Людях улицы» это не скажется. Всем известно, что постановку взяла на себя Монтана. Дали знать, что начало съемок отложено на неделю.
Ясно, что пришло время съездить в Сан-Диего и утрясти дела с матерью. Но сначала надо вернуть Ангель. И так он ждал достаточно долго. Но застать ее — нелегкая задача. Он звонит — и никогда не застает. Перезванивает — опять ее нет. Спрашивает ее домашний телефон, и ему отказываются дать. В конце концов он сел в машину и стал медленно кружить около парикмахерской, рассчитывая ее увидеть. Какой-то парень с ореолом фантастических кудряшек вокруг головы сидел за стеклом конторки.
Бадди поставил машину и неторопливой походочкой вошел.
— Эй, — небрежно бросил он, — Ангель поблизости?
Коко сразу понял, что это должен быть Бадди. Ослепительный красавец.
— Она здесь больше не работает, — сказал он, теребя «молнию» на своем оранжевом комбинезоне.
Он не соврал. Он решил — пусть сидит дома, пока ребенок не родился. Она, конечно, возражала, но он в конце концов убедил ее, что Адриану нужна компания.
— Где я могу ее найти?
— Не знаю. — Врун из Коко всегда был никудышный. Он нервно захрустел пальцами.
Рука Бадди скользнула через стол и сунула сложенную двадцатку.
— Где?
Коко оттолкнул деньги.
— Вот еще! — фыркнул он. — Фильмов, наверное, насмотрелись.
Раймондо надо было появиться как раз в эту минуту.
Горящие карие глаза ухватили происходившее.
— Коко, плохой ты мама. Ты продаваещь! Прямо тут, мужик.
— Отвали, — охладил его пыл Коко.
Посвистывая, Раймондо так и сделал. Но напоследок выпустил парфянскую стрелу:
— Погоди, скажу вот хорошенькой Ангель, — нараспев пообещал он. — Ей не понравится!
— Хватит мне мозги пудрить, — сказал со злостью Бадди, наклоняясь над столом. — Я ее муж. Где она?
— Она хочет развестись.
Бадди протянул руку к «молнии» на комбинезоне Коко и рванул застежку вверх, так что она впилась тому в кожу на шее.
— Где… она?
Храбростью Коко не отличался. Он взвыл от боли.
— Она не желает вас видеть, — сказал он, задыхаясь. — Оставили бы вы в покое бедную девушку.
— А вы не лезли бы не в свое дело.
— Ангель — мой друг. И один бог знает, Как ей нужны друзья после вашего с ней обращения. — Он вырвался. — Если вы сию минуту не покинете помещение, я вызову полицию.
Бадди взял в руки телефон и грохнул им о стол.
— Валяйте. Имею полное право искать свою жену. И вот что еще. Я буду являться сюда каждый день, пока вы мне не скажете, где она. Вы меня поняли?
Коко отлично понял, однако без ее ведома не собирался говорить, где она.
— Очень хорошо, — натянуто согласился он. — Я свяжусь с Ангель и посмотрю, что она скажет. Если не захочет вас видеть, тогда вы отвяжетесь?
— Если она сама мне так скажет.
— Завтра. В это же время.
— Сегодня в шесть вечера, дружок. Я вернусь. — Он торжественно удалился.
Коко, помучившись немного, позвонил Ангель и все ей рассказал.
— Что ты хочешь делать? — спросил он с тревогой.
— Поговорю с ним и скажу, что не хочу его больше видеть, — ответила она твердо.
— И насчет развода, — подсказал Коко.
— Да, — сказала она и в то время именно так и думала.
Но наступило шесть часов, позвонил Бадди, и просто от звука его голоса она дала слабину.
— Теперь все по-другому, — уверял он. — Дела у меня пошли, и я хочу, чтобы мы были вместе… знаешь… вроде как начнем по новой. Что скажешь?
Она заколебалась.
— Бадди, у нас никогда не будет так, как было. Я изменилась.
