Ознакомительная версия.
«Сначала позвоню ребятам из нашей команды, а если они ничего не знают, придется побеспокоить сестру Павла», – размышляла Таня, рассеянно глядя по сторонам. Чудесный город входил в ее сердце, стремясь заполнить его целиком. Она не противилась этому, впитывая виды, которые так и просились на глянцевые открытки.
Отель оказался очаровательным, с пористыми колоннами, по цвету напоминающими гречишный мед. Снаружи он казался очень старым, и внутри хозяева постарались сохранить местный колорит.
– Правда же, здесь бесподобно? – раз пятнадцать спросила ее миссис Родмен, жаждавшая одобрения и выражения восторга.
Таня послушно восторгалась, хотя больше всего на свете ей хотелось запереться в номере, броситься на постель и расплакаться. Однако, когда она выполнила все обязательные формальности и втащила внутрь чемоданы, желание плакать мгновенно исчезло. Миссис Родмен отправилась вздремнуть с дороги, о чем не преминула сообщить молодой попутчице. Потом она собиралась принять душ и разложить вещи по полкам, так что Таня почувствовала, что на какое-то время у нее развязаны руки. Чтобы немного взбодриться, она умылась, после чего достала сотовый и уселась в кресло. Наверное, дешевле было бы позвонить по городскому телефону, но сил разбираться с международными кодами у нее не было вовсе. Ни сил, ни терпения.
Первым номером в мысленно составленном ею списке числился Ленька Югов, который всегда все про всех знал и охотно делился своими знаниями со всеми желающими. Его постоянно склоняли за излишнюю осведомленность, а один раз даже побили. История про то, как ему поставили фингал под глазом «за правду», надолго сделалась Ленькиным хитом.
Связь работала отлично, и через минуту Таня услышала в трубке знакомый голос.
– Лень, привет, я звоню тебе из Марселя...
– Волгина, ну ни фига себе! Что ты делаешь в Марселе?
– Погоди, Леня, сначала вопросы буду задавать я. Тебе Павел Пожидаев не звонил? Когда ты в последний раз с ним разговаривал?
– Хм. Ты меня озадачила. Довольно давно, а что?
– Поточнее, Леня! Это очень важно.
– Ну... Он позвонил, когда узнал, что наш контракт накрылся медным тазом.
У Тани от неожиданности пропал дар речи.
– Как это – накрылся медным тазом? – переспросила она, чувствуя в желудке сосущую пустоту.
– Ну ты же знаешь, что швейцарцы отказались от наших услуг? Что-то у них там не заладилось, и контракт отложили. Хорошо, что вообще не расторгли! Хотя кто их знает – возьмут и передумают.
– Но мы ведь получили грант, разве нет?
– Кто тебе сказал? Пожидаев? Наверное, он хотел увлечь тебя этой идеей, но боялся, что ты не увлечешься в достаточной степени. Я намекаю на то, что он к тебе неровно дышит. Ты не обиделась?
– Мне сейчас не до обид. Павел повез меня в Швейцарию и ничего не объяснил! Даже не сказал, что контракт отложен. Выходит, он меня обманывал?
– Выходит, утаивал кое-что, – хмыкнул Леня. – А что он тебе сказал, когда вы прилетели в Лозанну?
– Сказал, что у нас еще есть время и мы можем немного попутешествовать.
– И вы отправились путешествовать. И вот приехали в Марсель! – Голос Лени звучал оптимистично.
– Это я приехала в Марсель, – попытавшись проглотить застрявший в горле комок, поправила его Таня. – Потому что Павел по дороге исчез.
– Спрыгнул с самолета? – с прежней веселостью поинтересовался Леня, который, кажется, не вполне уловил смысл произошедшего.
– Я серьезно. Мы ехали в поезде, он отправил меня в вагон-ресторан, а сам испарился. Его чемодан остался в купе. Не знаю, что теперь делать.
– Вот черт! – уже более взволнованным тоном воскликнул Леня. – От босса я не ожидал таких выкрутасов.
– Как ты думаешь, может быть, вызвать полицию?
– Тань, не знаю, что тебе и сказать. Вряд ли они всерьез воспримут твое заявление. Скажут, что он сошел с поезда, потому что ты ему надоела. Виза же у него не закончилась.
– А как же чемодан? – спросила Таня угрюмо.
– Ну, что в том чемодане? Носки да пара свитеров? Я тебя умоляю.
– Ты тоже думаешь, что я ему надоела? – воскликнула Таня, хотя вовсе не собиралась заводить с Юговым разговор на столь щекотливую тему.
Вопрос соскочил с ее языка совершенно случайно. Именно это называется «ляпнуть». Мысль мучила ее, вот она и ляпнула. Что, если Павел затеял с ней любовную игру и зашел уже довольно далеко, то есть едва ли не в лоб сказал ей о своих намерениях, а потом передумал? И, не зная, как выйти из положения, просто сбежал! Через пару дней он позвонит и не моргнув глазом заявит, что дела заставили его вернуться в Швейцарию, например.
В глубине души Таня в это не верила. Пожидаев был таким эгоистичным, таким самодостаточным и непрошибаемым типом, что за ним бы не заржавело сказать ей прямо в глаза что-нибудь вроде: «Знаешь, Танюшка, лучше этой ночью нам остаться друзьями, а то у меня что-то печень пошаливает».
– Волгина, я не знаю, что тебе сказать, – заявил Леня на том конце провода. – Лично мне ты бы никогда не надоела. Только не расценивай это как предложение руки и сердца, теща этого не переживет. Она слишком сильно во мне заинтересована, потому что я один могу справиться с ее доченькой. – Он кашлянул и тут же резко сменил тон: – Тань, я сейчас поговорю со всеми нашими, а потом перезвоню тебе, хорошо? Погоди сходить с ума, может быть, все скоро выяснится и Пожидаев найдется.
– Ладно, – ответила Таня, чувствуя, что еще немного, и она все-таки разревется.
Плакать ей хотелось от собственного бессилия. Ей казалось, что она делает все не так и потом, позже с нее кто-нибудь за это спросит. Поставят ее на середину комнаты и строго скажут: «Волгина, о чем ты думала, когда как ни в чем не бывало вышла из поезда, захватив чужой чемодан? Если бы чемодан нашли в купе, принялись бы разыскивать пассажира, выяснили бы, что он пропал, и начали поиски. Ты же своими безответственными действиями поставила его жизнь под удар. Он нуждался в помощи, но из-за тебя никто не стал его искать». Когда на Таню нападали подобного рода сомнения, подруга Зоя говорила, что ее мучает «синдром отличницы».
«Мало ли, кто и что тебе скажет? – возмущалась она. – Ты личность и делаешь то, что считаешь нужным». Таня очень хотела поговорить с Зоей, но во время их последней беседы та предупредила, что на пару дней отправляется в какую-то глушь, где не ловит мобильник. Так что дозвониться до нее в данный момент было совершенно невозможно. И очень жаль. Потому что уж Зоя-то нашла бы слова поддержки!
Повисшее в гамаке густого синего неба солнце заглядывало в номер, пытаясь подманить Таню к окну. Там, в уголке, лоскутком бирюзового атласа блистал кусочек моря, а выше, среди акварельных пятен зелени, лежал город с тесно прижатыми друг к другу домами. У Тани от наплыва чувств запершило в горле. Смута в душе, посеянная исчезновением Павла, только обостряла восприятие, каждая деталь пейзажа вдавливалась в ее сознание с болезненной отчетливостью.
Ознакомительная версия.
