Слава богу, что ей не грозило провести вечер за микрофоном в одиночестве. Мелани уже была на месте и налаживала линии связи, втыкая штекеры в нужные гнезда. И Тини зачем-то околачивался в студии, хотя до начала своей передачи вполне мог часок-другой погулять на свежем воздухе. Однако Саманта вошла в звуконепроницаемую стеклянную кабинку с нехорошим чувством, как будто, отгородившись прозрачными стенками от коллег, она лишила себя их поддержки и одна идет на встречу с неведомой злой силой.
Еще не начались звонки, а она уже ощущала особую на-электризованность аудитории, ожидающей, когда ее голос прозвучит в эфире. Прошлый разговор радиопсихолога с «Джоном», разумеется, подогрел интерес к передаче.
Она начала с обычного: «Добрый вечер, жители Нового Орлеана. Доктор Саманта приветствует вас...» Затем, зная, что затевает опасную игру с дьяволом, Саманта объявила:
– Те, кто нас слушал вчера, несомненно, помнят, на чем закончилась прошлая передача. Некто по имени Джон затронул тему покаяния и расплаты за совершенные грехи. Я думаю, что нам стоит продолжить этот разговор....
Пальцы ее, сжимавшие стойку микрофона, начали дрожать. Она поспешно убрала руку.
Все телефонные линии замигали почти одновременно. Пусть потом Элеонор обрушится на нее, скажет, что она сама провоцирует своего «психа» на скандал в эфире, но Саманте требовалось, чтобы он опять вышел из тени и напомнил о себе. Только так можно было подобраться если не к его конкретной личности и к логову, то хотя бы к истокам его поступков.
На первой линии повис Том, на второй – Сара, на третьей – Марси. Новоорлеанцы с энтузиазмом обсуждали проблему греха и покаяния, цитировали Библию. Позвонили и два Джона, но оба оказались не те... Саманта почувствовала облегчение, но и досаду одновременно. Время передачи подходило к концу.
«Спокойной вам ночи. Пусть сегодняшний день был полон забот и тревог, но ведь всегда есть завтра... А завтра будет уже другой день».
«Он может проявить себя и завтра. Не я, а он хозяин положения. Неизвестно, кто из нас рыбак, а кто рыбка», – вдруг подумала Саманта.
Она отключила микрофон, запустила рекламу и вышла из кабины.
– Не застрял ли мой «псих» в твоем сите? – спросила она у Мелани.
– Нет. Он не объявлялся. Ты разочарована?
– Хотелось бы разобраться в его мотивах.
– А если их нет? Псих – он и есть псих. Вчера он потешился здесь, сегодня пасется в другом месте.
– Может быть... – Однако Саманта сомневалась. Хотя это и глупо, но ей казалось, что «псих» просто дразнит ее. Зная, что она будет ждать его звонка, он избрал новую тактику.
– Забудь о нем, – посоветовала Мелани. – Ты чуть ли не умоляла его позвонить, выбрав такую тему для передачи. А ему, может, это уже наскучило.
– Или он стал более осторожным. Он же не знает, что я еще не привлекла к делу копов. Он может думать, что копы прослушивают звонки и выследят, откуда он звонит.
Мелани зевнула:
– А может, ты ему не так уж интересна, как тебе кажется?
Саманта так не думала.
Они вышли в коридор, оставив Тини одного в студии.
– Пока я была в Мексике и ты замещала меня, он случайно не звонил? – Что-то странное в поведении Мелани заставило Саманту задать этот вопрос. Или никакой странности не было, а просто она уже стала чересчур подозрительной? Мания преследования – вот как это называется.
Мелани рассмеялась, но смех ее показался Саманте несколько деланым.
– Мне, – Мелани подчеркнула это «мне», – он не звонил. Этот псих – твой поклонник.
И тут, как бы в подтверждение этих слов, Тини выскочил в коридор и позвал почему-то свистящим шепотом:
– Саманта! «Твой» на линии. Назвался Джоном.
Саманта оцепенела.
– Я не шучу. Он ждет тебя.
Она поспешно проковыляла обратно в студию.
– Я запишу разговор, – сказал Тини.
Саманта кивнула, надела наушники Мелани и нажала светящуюся кнопку на пульте.
– Доктор Саманта слушает.
– Это Джон, – с придыханием произнес мужчина. Он явно волновался, но старался это скрыть. – Твой Джон. Знаю, что ты ждала моего звонка, но я был занят.
– Кто ты?
– Неважно. Дело не во мне.
– Неправда. Именно в тебе. Чего ты добиваешься?
После паузы он заговорил уже возбужденно, с нарастающим обвинительным пафосом:
– Знай – то, что случилось... случилось из-за тебя! Это все твоя вина, твоя!
Кровь ее застыла в жилах.
– Что... что случилось?
– Узнаешь.
В наушниках щелкнуло, и связь оборвалась.
– Что... что я узнаю? – требовала Саманта ответа у мертвой тишины. – Проклятие! – Она сорвала наушники, но погасшая кнопка словно гипнотизировала ее. Была слабая надежда, что огонек вновь начнет призывно моргать.
Мелани тронула Саманту за плечо:
Это был он?
Да.
Тини задумчиво поскреб щетину на подбородке.
– Тебе надо срочно сообщить...
– Кому? Полиции?
Все трое продолжали говорить шепотом, с опаской поглядывая на пульт, словнолиния по-прежнему связывает их с незнакомцем.
– Не знаю... может, позвонить Элеонор или мистеру Ханна?
– Что толку подымать рябь на воде? Джордж этого не выносит, да и пользы от него никакой, – возразила Саманта, со всей ясностью представив, насколько беззащитна она перед лицом неведомой угрозы. Джон может настичь ее всюду. Она остается легкодосягаемой добычей. Он знает про нее все, а ей знаком лишь его голос. Впрочем, и голос можно подделать, исказить до неузнаваемости.
– Нам еще подкинули подарочек!
Детектив Робин Монтойя, ладный, крепкий парень с черными волосами, глянцевыми, как вороново крыло, и золотой серьгой в ухе, привалился мускулистым плечом к притолоке двери кабинета и с неуместной веселостью глядел на своего напарника, ожидая, какова будет его реакция.
– Еще один, – без удивления, а как-то даже обреченно произнес Рик Бентс и посмотрел на часы. Три пятнадцать. Он заступил на дежурство в семь вечера. Новость пришлась как раз на самый глухой ночной час.
– Женщина? – Он мог бы и не спрашивать.
– Девица. Пчелка-труженица. Собирала мед во Французском квартале.
– Где ее нашли?
– По соседству с пивной «У Джексона».
– Дьявол! – Бентс откинулся на стул и поправил настольный вентилятор, который лишь приводил в движение теплый воздух. В старом, видавшем виды здании центрального полицейского участка Нового Орлеана кондиционеры отказали в самый разгар лета.
– Она с другой девчонкой на пару снимала комнату. Та вернулась домой и увидела труп на кровати.
Бентс потянулся за курткой:
– Медэксперту сообщили?
– Он уже едет.
– В комнате не шуровали? Эта подружка-соседка что-нибудь трогала?
