– Эмери Харкурт! – голос Коннора и его сердечный тон «привет-приятель-рад-тебя-видеть» привлек внимание Кортни. Она быстро обернулась и увидела, как Коннор протягивает Эмери руку. – Держу пари, вы не помните меня, – беспечно сказал Коннор. – Но я был одним из тех тихих, незаметных ребят, которых никто никогда не помнит.
Кортни закипала. После такого замечания, что оставалось вежливому Эмери? Конечно, он сказал:
– Безусловно, я помню вас. Но вы же меня знаете, я всегда забываю имена.
– Коннор Маккей, – с готовностью подсказал Коннор.
Эмери улыбнулся и кивнул:
– Маккей, конечно! Как дела?
– Дела у Маккея очень неважные, – ледяным голосом заметила Кортни. – Он только что вышел из тюрьмы.
Она покровительственно положила ладонь на руку Эмери. Он так наивен и доверчив. Человек, считающий обаятельным Кирэна Кауфмана, нуждается в защите, особенно от такой предприимчивой змеи, как Коннор Маккей.
– Я думаю, нам пора уходить, Эмери. У меня завтра на утро назначена очень важная встреча.
– Кортни, если не возражаешь, я бы хотел поговорить со старым приятелем, – благовоспитанный Эмери подставил Кортни стул. – Тюрьма, говорите? Серьезные неприятности?
– Так, пустяковые долговые обязательства, – сказал Коннор, садясь за стол и успевая быстро и насмешливо улыбнуться Кортни. – Я не знал, что задумал мой поверенный по налогам, но расплачиваться пришлось мне. Действительно, нелегко. Прежние друзья не находят времени для бывших заключенных.
– На поддержку Харкуртов всегда можете рассчитывать! – пылко воскликнул Эмери, с молчаливым упреком взглянув на Кортни.
– Присаживайтесь, Кортни, – пригласил Коннор. – Если, конечно, вам не противно сидеть за одним столом с бывшим заключенным.
– Ну, что вы такое говорите! – воскликнул Эмери. – Я уверен, что Кортни, так же как и я, рада вам. Она – поборница равноправия.
– Харкурт – хороший парень, – неохотно признал Коннор, когда пятнадцать минут спустя они с Кортни пробирались сквозь толпу, все еще боровшуюся с последствиями освободительной акции Кауфмана.
Пернатые беспечно носились по залу, и многие гости уже покинули банкет. Кортни хотела бы последовать их примеру. Но вместо этого ей пришлось присутствовать при сердечной беседе Коннора и Эмери. Она все еще удивлялась, почему осталась и молчаливо слушала, как Коннор ловко выуживает из Эмери информацию о его жизни.
Что заставило ее связаться с Коннором Маккеем, когда здравый смысл требовал немедленного бегства? Вместо того чтобы выгнать его из своего кабинета, она позволила ему остаться, мало того, согласилась сотрудничать с ним. И сейчас, вместо того чтобы объяснить Эмери, что он не учился с Коннором Маккеем в начальной школе, она зачарованно слушала, как этот ловкач вытягивал необходимые ему сведения о Харкуртах с поразительным искусством. И Эмери еще любезно предложил отвезти его домой!
Ничего не подозревающий Эмери отправился за своей машиной, оставив ее наедине с Коннором. Еще не поздно все бросить, напомнила она себе, искоса взглянув на Коннора – на его густые волосы, слегка взлохмаченные во время их схватки под деревьями, его выразительные глаза, чувственный рот. Кортни сглотнула подступивший к горлу комок.
– Теперь я понимаю, почему вы так и не добрались до постели, – задумчиво сказал Коннор, прерывая ее мучительные мысли. – Никогда не встречал парня, который бы называл свою женщину поборницей равноправия. Не очень романтично, Цыганочка.
– Может быть, и не романтично, по вашим стандартам, – возразила Кортни, в душе вполне с ним соглашаясь. Но ведь Эмери не влюблен в нее, она – не его женщина, и ни один из них никогда не притворялся, что влюблен. Просто она позволила Коннору так думать. Бедный Эмери пришел бы в ужас от обмана. Кортни размышляла, не сказать ли Коннору правду, но решила, что не стоит. Этот человек слишком самоуверен. Он заслуживает того, чтобы его обманули.
Ей неожиданно вспомнился рассказ Коннора о том, как его продали приемным родителям. Тогда он не выглядел ни самоуверенным, ни высокомерным. Незащищенность в его глазах и голосе глубоко тронула ее. Кортни решительно прогнала свое сочувствие. Ей жаль мальчика, которому тогда причинили боль, уверила она себя. А к этому Коннору она чувствует только враждебность.
Они дошли до просторного вестибюля клуба. В отличие от суматохи зала там было тихо и торжественно.
– И все-таки я не понимаю… – Коннор покачал головой, размышляя над ее отношениями с Эмери Харкуртом. – Вы так дьявольски сексуальны, и Харкурт кажется вполне нормальным мужчиной, однако…
– Вам не приходит в голову, что мои отношения с Эмери вас совершенно не касаются? – сердито оборвала его Кортни. – И прекратите рассуждать о моей…
– Половой жизни? – с резкой наглостью подсказал Коннор. – Крошка, похоже, у вас ее нет.
Кортни понимала, что он просто дразнит ее. Но если бы он знал, как точно попал в цель! Она вспомнила все шутки насчет своей девственности, которые ей пришлось терпеть в колледже, когда она была достаточно глупа и признавалась, что у нее никогда не было любовника. Теперь, как единственная двадцатипятилетняя девственница в Соединенных Штатах, да что там, возможно, во всем цивилизованном мире, она тщательно хранила свой секрет.
– Я уверена, что ни у кого нет такой безалаберной, бесполезной половой жизни, как у вас, но кому она приносит счастье? – огрызнулась она.
– Хороший удар. Цыганочка, – засмеялся Коннор.
Его добродушный смех только усилил ее ярость. И самое неприятное: его совершенно не задели ее слова. Ему, похоже, было все равно, что она о нем думает.
– О, заткнитесь и оставьте меня в покое, – холодно сказала Кортни, бросаясь от него через вестибюль.
Коннор не отставал. Он не собирался отпускать ее, он наслаждался своим подкалыванием и тем, как она защищалась.
– Я понимаю, что вы не относитесь к числу моих поклонниц, Кортни, – его улыбка, точнее, самодовольная ухмылка только увеличивала ее кровяное давление. – И, если честно, я тоже не в восторге от вас. Но, поскольку мы собираемся работать вместе, давайте сдерживать наши обоюдные антипатии, хорошо?
Кортни составляла в уме достойный ответ, когда вдруг выражение его лица резко изменилось. Она с любопытством наблюдала, как, будто по мановению волшебной палочки, хладнокровный насмешник превратился в напряженного отстраненного незнакомца.
– Видите того человека под аркой? – спросил он.
В его голосе появились какие-то необъяснимые нотки, и Кортни насторожилась. Она проследила за его взглядом и увидела высокого красивого мужчину лет шестидесяти с густой копной седых волос. Безукоризненный темно-серый костюм был явно сшит на заказ.
