— Да, родная! — откликнулся до боли знакомый голос. — Я уже звонил раньше, но Джозеф сказал, что ты отдыхаешь, и я запретил тебя беспокоить. Как ты?
— Замечательно, — ответила Мередит. — Только немного устала. Очень жаль, что Джозеф не подозвал меня.
Александр засмеялся.
— Он знает, что его ждет в случае неповиновения.
— Как Элизабет? — осведомилась Мередит.
— Мне кажется, она меня узнала, — звенящим от волнения голосом сказал Александр. — Пока это, правда, не так уж заметно, но все же вчера она погладила меня по волосам, а сегодня — впервые улыбнулась. Мне кажется — лиха беда начало. Главное — она понимала, что я рядом.
— Что ж, дай Бог! — вздохнула Мередит. — А что говорит доктор?
— Он считает, что пока мои надежды преждевременны, — сказал
Александр, а затем, чуть помолчав, добавил: — Я ему обо всем рассказал.
В первую минуту Мередит показалось, что она ослышалась, но затем, чуть поразмыслив, она все поняла.
— Ты рассказал… про Иоаннину? — дрогнувшим голосом спросила она. — И про то, кто ты такой на самом деле? — Ее пальцы судорожно стиснули телефонную трубку.
— У меня не было выхода, — ответил Александр. — Я просто воспользовался единственным шансом помочь ей.
— Понимаю, — мягко промолвила Мередит.
— Уверен — ему можно доверять, — сказал Александр. — В конце концов, разве он не хранил тайну Элизабет все эти годы?
— Да, надеюсь, что ты прав, — вздохнула Мередит и поморщившись, откинулась на спинку стула; к горлу подступила очередная волна тошноты.
— Я тут кое-что надумал, — продолжил Александр. — Как ты смотришь на то, если я задержусь в Лозанне ещё на несколько дней?
У Мередит оборвалось сердце, однако она собралась с духом и сумела скрыть охватившее её разочарование.
— По-твоему, это разумно? — спросила она. — Учитывая положение дел в корпорации…
— Но в последние несколько недель все было относительно спокойно, — возразил Александр.
— Затишье перед бурей, — задумчиво промолвила Мередит.
— Дорогая, тебя что-нибудь тревожит? — заботливо спросил Александр. Он всегда улавливал любую перемену в её настроении, даже по телефону.
— Нет, — ответила Мередит со вздохом. — Просто у меня для тебя сюрприз, и мне не терпится им поделиться.
— А он не может подождать несколько дней? — спросил Александр.
— Он-то может, а вот я… — Мередит замялась. — Боюсь, что не удержусь. — Не дождавшись от Александра ответной реплики, она продолжила: — Я вчера ходила к доктору Холланду. Он сказал, что я беременна. Срок — три месяца. — Мередит, конечно не хотелось говорить это Александру вот так, по телефону, однако и ждать больше она не могла.
— Беременна? — переспросил Александр, не веря своим ушам. — Ты в этом уверена?
Мередит звонко рассмеялась.
— Абсолютно!
Париж.
Адриан Дессен в десятый раз перепроверил все известные ему факты. И все же, сидя перед монитором компьютера в цокольном этаже штаб-квартиры Интерпола и задумчиво глядя на экран, где высвечивались статистические данные, он чувствовал, что его душу точит червь сомнения. А вдруг он ошибается? Вряд ли, конечно, но все же… Он ввел следующий файл, и на экране появились новые данные. Совпадения? Нет, инспектор Дессен в случайные совпадения не верил. Но как же он раньше этого не заметил? Почему не обратил внимания? Теперь не придавать значения своим выводам Дессен просто не имел права — они были пугающими.
Если он прав — а ошибался инспектор крайне редко, — то Александру Киракису грозила куда более серьезная опасность, чем он ранее предполагал. Да, человек этот, безусловно, хотел разорить Киракиса — сомнений тут быть не могло, однако мотив у него был настолько силен, что, даже добившись банкротства «Корпорации Киракиса» и пустив Александра Киракиса по миру, он свою месть не утолил бы. Нет, если Дессен прав, то этот психопат отправился в Нью-Йорк с одной-единственной целью: убить Александра Киракиса и любого, кто встанет поперек дороги. Дессен схватил телефонную трубку и попытался дозвониться до Киракиса. Разыскать того нигде не удалось. Тогда инспектор позвонил в «Эр-Франс» и забронировал билет на ближайший рейс до Нью-Йорка. Он должен был во что бы то ни стало найти Александра Киракиса. И оставалось уповать лишь на Господа, чтобы поспеть вовремя.
Саутгемптон.
— Похоже, надвигается буря, — сказал Александр, когда они с Мередит рука об руку прогуливались по берегу. Свежий бриз ерошил черные как смоль волосы Александра. — Вот, посмотри на юг! Видишь, какие темные тучи? — Он указал на угрожающее скопление туч на горизонте. — Похоже, нас ожидает серьезное испытание.
Мередит улыбнулась.
— Откуда у тебя такие познания в метеорологии? — спросила она, ежась на ветру и плотнее закутываясь в вязаную белую кофту из шерсти альпаки.
— С детства сохранились, — ответил Александр, не отрывая взгляда от сгущающихся туч. — Отец часто брал меня с собой в море. Жизнь на острове приучила нас к частым переменам погоды. Он и научил меня, как различать облака и предсказывать смену погоды. Сам отец тоже познал эту науку в детстве; мальчишкой он часто наблюдал, как буря переворачивает рыбачьи лодки в море и разбрасывает яхты в гавани.
— Ты обратил внимание? — спросила его Мередит. — Ты только что назвал Константина Киракиса отцом.
Александр нахмурился.
— Да, старые привычки трудно изживать, — ответил он, по-прежнему разглядывая чернеющую на горизонте массу. Его черные волосы развевались на ветру, а глаза казались темнее туч.
— Вот как? — Мередит взяла его за руку. — Послушай, Александр, неужели ты так никогда и не простишь их?
— А как бы ты поступила на моем месте? — спросил Александр. Голос его задрожал от гнева.
— Я бы, наверное, простила, — чистосердечно призналась Мередит. — Ведь, несмотря ни на что, они любили тебя больше жизни. К сожалению, познакомиться с ними мне не довелось, но в процессе поиска я очень много о них узнала, и убеждена: случись что, они с радостью отдали бы за тебя свою жизнь.
— Или — убили бы за меня, — холодно произнес Александр. — Как, собственно говоря, почти и случилось.
— Смирись с этим, милый, — взмолилась Мередит. — Прими как должное. В противном случае ты будешь просто сам мучиться и — мучить меня. Я не могу смотреть, как ты убиваешься. Ты изведешь себя!
— А как могу я смириться и забыть, если всю жизнь мою перевернули вверх тормашками? — запальчиво спросил Александр. — То с корпорацией черт знает что творилось, а теперь — вот это… Сейчас у меня такое ощущение, будто весь мой мир в тартарары ухнул!