— Прости за то, что я сказала, — тихо произнесла Анни. — Насчет того, что Джейсон не готов говорить…
— О том, что он мой сын? Но это же так естественно.
— Странно как-то говорить об этом вслух, — Анни не сводила глаз с темной лестницы, стараясь не смотреть на Харпера. — Господи, я и не знала, что ему все известно. С каким грузом на сердце ему пришлось жить из-за меня!
— Может быть, — ответил Харпер, — но вообще-то в основном из-за Майка, — добавил он яростно. — Я понимаю, что тебе хочется сохранить светлый образ Майка для Джейсона. Но, Анни, это же я перед тобой. И все это, — произнес он горячо, махнув рукой, — все это из-за Майка и его лжи. Может, мы с тобой и наделали ошибок, но мы всего лишь жертвы его лжи. Как и Джейсон. Ты должна, наконец, поверить этому.
Сердце Анни бешено стучало, руки ее тряслись. Она уставилась на Харпера, еле пересиливая страх. Он был так разгневан, справедливо разгневан, когда она сказала ему, что Джейсон его сын. Разве он мог не винить ее за то, что она все это время скрывала от него его сына!
— Харпер…
Харпер был бы спокоен, если бы она не трогала его. От ее прикосновения он снова испытал необыкновенное волнение. Прежде чем он понял, что делает, Харпер обнял ее и притянул к себе близко, слишком близко. Он чувствовал близость ее бедер и мягкой груди. Она судорожно вздохнула, от этого они еще теснее прижались друг к другу, и Харпер понял, что она чувствует то же, что и он.
— Харпер, — прошептала Анни.
— Я знаю, — ему пришлось нагнуться к ней. — Я знаю.
— Мы не должны…
— Да, мы не должны. — Он склонился еще ниже к ней и почувствовал на губах ее дыхание.
— Это плохо…
Харпер почувствовал биение ее сердца на своей груди.
— Да, из рук вон плохо.
— Это ошибка. — Она нервно облизнула губы кончиком языка.
— И очень большая, — согласился он, склоняясь еще ниже, так что его губы находились всего в дюйме от ее губ. — Но, Анни, боюсь, что я ничего не могу с этим поделать.
В миг, когда губы их встретились, жар разлился по его телу, вызвав прилив такого страстного желания, которое он и не предполагал в себе.
Господи, как приятно было целовать ее! Он и забыл, какой сладкой бывает на вкус женщина — любимая женщина. Он так и впился в ее губы, приникая к ним, отрываясь и вновь приникая, и она отвечала ему. Ее приглушенный стон, возможно, должен был остановить его, но ему показалось, что это был стон желания. Его быстрый язык нашел ее язык, и Харпер застонал от наслаждения.
Его руки стиснули ее бедра, крепче прижимая к себе. Ее руки несмело двинулись по его телу и сомкнулись у него на талии. Ее пальцы впились ему в спину, заставляя его приникнуть к ней еще плотнее. Они так тесно слились друг с другом, что он едва не потерял над собой контроль.
Анни была так хороша. Он и не смел мечтать, чтобы снова обнять ее, целовать ее, чувствовать, что она хочет его так же сильно, как и он ее. Сердца их стучали в едином ритме, дыхание участилось — казалось, не было этих десяти лет, проведенных в разлуке. Пламя страсти бушевало в нем, и он так хотел выпустить его наружу — пусть оно пылает, пока оба не насладятся им до полного утоления. Харпер так хотел повалить ее на пол прямо здесь, в коридоре, и…
Картины, проносившиеся в его сознании, были столь явственны, что он покрылся ледяным потом. Если он не прекратит целовать ее сейчас же, будет слишком поздно. Харпер оторвался от ее рта и склонил голову к ней на плечо. Задыхаясь, он обнимал ее и молился, чтобы сердце его перестало так колотиться.
— Прости, — выдавил он. — Господи, Анни, я никогда не думал, что могу настолько потерять самообладание.
Анни была так потрясена происшедшим, что не сразу сумела оторваться от него. Она и не подозревала, что поцелуй мужчины может вызвать такую бурю эмоций.
— Я тоже, — ответила она глухим голосом, едва справляясь со своими чувствами.
Огонь, разгоревшийся от поцелуя Харпера, словно возродил ее к жизни. Анни прошла на кухню и стала заваривать свежий кофе. Он вошел следом, но несколько минут не говорил ни слова.
— Как Джейсон узнал обо мне? — Харпер наконец нарушил тишину.
Анни обхватила себя руками, следя, как в кофеварке закипает вода.
— Он сказал, что слышал, как мы с Майком спорили когда-то давно.
— А вы часто этим занимались? Ну то есть спорили?
— Нет. — Она покачала головой. — Нет, нечасто.
— Вы ссорились в ту ночь, когда умер Майк?
— Да. — Анни открыла шкафчик, висевший рядом с раковиной, и достала оттуда пару чашек.
Харпер внимательно следил за ней. Она ускользала от него, и это ему не нравилось. Впрочем, он считал, что после такого поцелуя им необходимо соблюдать некоторую дистанцию. Но он не умел управлять своими эмоциями с такой же легкостью, что и она. Ее присутствие слишком возбуждало его.
— Он намеренно ударил тебя?
Анни помешкала, достала сахарницу и наконец ответила:
— Нет, — и опять покачала головой. — Он никогда меня не бил, до той ночи.
— Из того, что говорил Джейсон, выходит, что если он не знал обо мне до того, стало быть, узнал именно той ночью. Так что же у вас случилось тогда?
Анни заглянула в соседний шкафчик и вытащила пятифунтовый пакет сахара.
Харперу очень нравилось наблюдать, как она двигается по кухне. Все у нее получалось легко, без усилий, хотя внутри она вряд ли такая же спокойная, как снаружи.
— Анни?
— Не вижу смысла говорить об этом.
— Правда? Твой муж первый раз за десять лет вдруг поднял на тебя руку, а тебе и сказать нечего? Что ты ему такого сказала, что он вышел из себя и ударил тебя по лицу? Черт возьми, он ведь не просто избил тебя, он пытался тебя задушить. Ну-ка, рассказывай.
— Хорошо! Мы спорили насчет секса, понял! Удовлетворен?
— И вы… это самое..? — Он даже отшатнулся.
— Нет. — Она наконец повернулась к нему лицом, глаза ее были тусклы. — Нет, мне никогда не было с ним хорошо, ни одного раза. Это ты хотел услышать?
Харпер почувствовал, как в груди у него что-то сжалось.
— Анни…
— Мы с Майком не спали вместе с тех пор, как я узнала о его лжи.
Подозрения Харпера насчет отдельных комнат стали сбываться.
— Как ты узнала об этом?
— Случайно.
Анни скрестила руки на груди, глядя на часы над плитой.
— Это было четыре года назад. К тому времени он уже продал поля, но с деньгами было все труднее. Он не любил работать изо дня в день и решил продать пастбище.
— И?
Она отвернулась от Харпера, следя за вскипевшим кофе.
— Продать пастбище означало потерять и пруд, — тихо сказала она. — Я… я просила его не делать этого.
Пруд. Именно там Харпер и Анни первый и единственный раз в жизни занимались любовью.
