— Мам, ты думаешь, она сама помыть свою квартиру не в состоянии, да? Или она себе горничную нанять не может? Да все, все она может! Ей же очень важно то именно обстоятельство, что ты ей отказать не смеешь! И причем искренне не смеешь! Ты совершенно искренне считаешь, что все это правильно, что только так она с тобой и может поступать, что она права… Ты и сама не заметила, как превратилась в маленькую круглую витаминку для тети Жанниного черта…
— Замолчи, замолчи! – задохнулась вдруг в порыве гневной обиды Ася. — Что ты несешь, такое, глупый мальчишка? Не смей! Я просто умею быть благодарной…Умею… Они мне помогают… Это же все для вас… Вы же на их даче свежим воздухом каждый выходной дышите! Вы же там всякие вкусности едите, которые я вам купить не в состоянии! Ты образование превосходное получаешь! Тебе даже и местечко тепленькое у Левушки на фирме будет подготовлено…
— Нет, мам. Не хочу я такого тепленького местечка. Хочу душу свою для себя сохранить. Ее ж, душу–то, за очень короткий период можно дяди Левиному черту скормить. Он тоже без таких витаминов жить не может ни дня, этот проклятый его чертик. Вот, казалось бы, все у нашего дяди Левы есть. Как там, дай вспомнить… Ага, вот! Владелец заводов, газет, пароходов! Обладай, сколько влезет! Тешь себя в удовольствие! Ан нет. Если перефразировать, то эти заводы, газеты да пароходы – всего лишь жиры, да белки, да углеводы. А витамины где? Чертик витаминов требует, хиреет он без них! Без микроэлементов власти, без владения живой душой и без возможности манипулировать ею – катастрофически хиреет! И помереть даже может без витаминов этих! Да и тетечкин Жанночкин чертик тоже может помереть. У него, может, еще и большая в них потребность. И потому мы все ей нужны. А больше всего – ты нужна. Безропотная и испуганная, ею же подавленная ты, наша мамочка. У нее ведь нет других подруг, правда?
— Господи, это же жестоко, сын… Зачем ты так со мной…Не надо, прошу тебя…
Голова у Аси кружилась уже давно, и тошнота вовсю подступала к самому горлу. А может, это казалось ей так. Ее тонкая и прозрачная, но все–таки кажущаяся такой незыблемой защитная стена в лице Жанночки и Левушки рушилась прямо на глазах, разбивалась в мелкие звенящие осколки. Вообще, конечно же, она понимала, о чем таком толкует ей сейчас ее сын. И про чертей, и про витамины – все понимала. Но только зачем, зачем ей было все это понимать? Для чего? Она вовсе этого не хотела. Она так привыкла жить за этой стеной, привыкла отдавать себя и свое время, и пусть даже и душу вместе со всеми потрохами… Зато за этой стеной сидели у нее под подолом, можно сказать, они, ее дети, Пашенька со Светочкой, сытые, одетые и обучаемые, и все было так хорошо, так более–менее надежно и привычно. И не жалко было ей своей души и времени – пусть берут. Не важно, кто – люди, черти… И она совершенно, ну совершенно не готова к этому сыновнему протесту. Как это – прийти на день рождения Жанночки без Павлика? Да она же обидится! И Левушка обидится! Да это же скандал будет! Жанночка так любит слушать Пашкины песенки, любит ему подпевать хриплым и пьяненьким, не попадающим ни в одну ноту голоском… Нет, нет, это невозможно! Этого не будет! Она не вынесет Жанниной обиды, просто не вынесет…
— Павлик, ну пожалей меня, а? Ну, я прошу тебя, пойдем… Ты же в ужасное положение меня поставишь! Вот что, что я им скажу?
— Мам, да не надо тебе ничего говорить! Не надо ничего объяснять! Я свободен, понимаешь? Я не хочу больше быть витамином для черта!
— Павлик, но как же… Давай исходить из того, что мы с тобой уже приняли от них помощь! Это ведь немалые деньги, а для нас просто огромные и неподъемные, которые дядя Лева…
— А про институт, мамочка, я тебе вот что скажу…
— Пашка! Заткнись! Надоело! - закричала вдруг до сих пор молчащая Света и сделала брату ужасные глаза. – Хватит, ты что! Остановись, пожалей маму…
— Конечно, хватит! – ободренная Светиным призывом, резко произнесла Ася. – Ничего, пойдешь, как миленький! Чего это я тебя тут уговариваю сижу? Еще и чушь всякую выслушиваю! И вообще, ты мне кто? Ты мне сын! И этим, мой дорогой, все уже сказано! Ты будешь делать так, как надо делать! Как тебе мать скажет. И давай больше не будем это обсуждать, ладно? Не зли меня, Паша…
— Нет, мама. Я тебя очень люблю, но туда больше не пойду. И тебе не советую. Жалко мне тебя…
— Нет, пойдешь!
— Нет, мама, не пойду. Прости меня…
Павлик помрачнел и как–то странно сжался, скукожился будто в углу дивана. Мотнув головой, как молодой бодливый бычок, в следующую же секунду подскочил на ноги и быстро ушел в свою комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Ася проводила его взглядом в спину, пожала плечами и растерянно повернула голову в сторону дочери.
— Светочка, я ничего, абсолютно ничего не понимаю. Что такое происходит, объясни мне? Ну как же так? Прямо пик максимализма у парня образовался, так резко, так вдруг… Ведь все, все, что он говорил, полная ерунда, правда, Светочка? Ведь ты так не считаешь, правда?
— Что, мам?
— Ну, про чертей, про витамины…
Света молчала. Сидела, низко опустив голову, внимательно разглядывала свои розовые хорошенькие ладошки. Потом, будто решившись на что, откинула с лица вытравленные перекисью жесткие волосы и, виновато взглянув в материнские глаза, тихо произнесла:
— Так я о том же пыталась тебе рассказать, мам… Помнишь, тогда, на кухне? Только ты меня не услышала. Накричала, и все…
— Да помню я, помню! А как, как не кричать, скажи? Эти ваши с Пашкой юношеские фантазии кого хочешь с ума сведут! Напридумывали себе бог знает чего, а мне теперь их что, расхлебывать? Как? Каким таким образом?
— Это не фантазии, мам…
— Ну все, Светочка, хватит.
— Мам, я вот что еще хочу…
Хватит! Все, я сказала! Давай лучше думать будем, как нам из положения этого выйти, с Пашкой–то. Представляешь, как тетя Жанна оскорбится? А Левушка? Ой, даже подумать страшно… Может, наврем чего–нибудь, а? Заболел, мол…Как думаешь?
— Мама! Послушай меня! – уже сквозь слезы проговорила Света, прижимая руки к груди. – Ну почему ты меня никогда не слышишь–то, господи? Я тоже никуда не пойду! Ни на какой тети Жаннин день рождения! Это мы с Пашкой так вместе решили! Мы и тебя хотели уговорить, да разве ты нас услышишь?
— Свет, ты что… Ну ладно, Пашка, а ты–то куда…
— А я, мам, тоже не витамин! — гордо и с вызовом произнесла Света. – И я, как Пашка, душу свою себе оставить хочу, и время свое тоже!
— А по заднице больно ты не хочешь? А? Ты чего это тут о себе возомнила? Я мать тебе или кто? Да я знаешь, что с тобой сейчас сделаю?
