– Ее отец на гастролях в Европе и не может приехать, но скоро вернется. – Обернувшись к дочери, Молли ободряюще сжала маленькую руку. – Я говорила с ним почти каждый день, Эм. Он очень волнуется за тебя, правда-правда.
Эмма долго рассматривала плававший в молоке кружок банана, прежде чем тихо пробормотать:
– Не понимаю, зачем он явится. Я не видела его целых сто лет.
Рамзи заметил, как съежилась Молли, и понял, какой удар нанесла ей дочь.
– Понятно, – торопливо вставил он. – Вы разведены.
– Верно, – вздохнула Молли, успев взять себя в руки. – Но, Эмма, поверь, твой па тебя любит, просто он очень занят.
– Да, мама.
Рамзи решил, что пора сменить тему:
– Значит, вы дали копам два дня и только потом сами взялись за дело?
– Я не могла сидеть дома и медленно сходить с ума.
Он собрался было объяснить, что если похитители звонили, то наверняка хотели поговорить с ней, но тут же понял, что Молли могла заменить любая женщина-офицер. Он промолчал, заметив, что Эмма навострила уши.
– Я прочесала всю местность от Аспена до Вейда и Кистоуна. Дилинджер был последней надеждой.
– Будем считать, что вам повезло. Не понадобись ей одежда, я ни за что не повел бы ее в магазин. Представляете, я две недели прожил здесь, прежде чем нашел Эмму.
– Почему именно в горах?
Рамзи пожал плечами.
– Я был сыт по горло, – выговорил он наконец. Проклятые папарацци вцепились в меня, как клещи. Целыми днями просиживали в кустах у дома, чтобы застать меня врасплох. Поэтому я взял отпуск на три месяца и скрылся от всего: людей, телевизора, телефонов, чертовых газетчиков. Вот так и нашел Эмму.
– Знаете, что вас прозвали судья Дредд? <"Судья Дредд" – фантастический боевик с участием С. Сталлоне.>.
– Идиоты безмозглые!
Он пробормотал ругательство и, сообразив, что Эмма жадно ловит каждое слово, глубоко вздохнул, перегнулся через стол и легонько щелкнул девочку по носу. Веселая, раскрасневшаяся, сейчас она и вправду была настоящей красавицей.
– Почему бы тебе не умыться, детка, и не надеть новые джинсы и рубашку поярче? А мы с твоей мамой поговорим и решим, что делать.
Эмма мгновенно встрепенулась.
– Мама, а ты не станешь стрелять в Рамзи? – спросила она, встревоженно глядя на мать.
– Знаешь, пить кофе в доме человека, а потом нападать на него нечестно, родная. Я вовек не позволила бы себе такого неприличия.
– Ой, ты шутишь, – просияла Эмма.
– Остроумно, – похвалил Рамзи. – А теперь, крошка, беги.
Дождавшись, когда девочка выйдет из кухни, он откинулся на спинку стула и пристальным взглядом окинул женщину.
– Эмма несколько раз вас рисовала. Только на всех рисунках у вас улыбка от уха до уха.
Но сейчас она не улыбалась. Сидела тихая, осунувшаяся. Лицо казалось еще бледнее на фоне огненных волос. Действительно рыжая и кудрявая, точь-в-точь как изображала Эмма. Зеленовато-серые глаза чуть раскосые, как на восточных гравюрах. Удивительно, кожа белая, а веснушки ни одной. И никакого сходства с дочерью.
– Я звал ее солнышко. Но ее имя мне тоже нравится. Очень ей идет.
– Так звали мою бабушку.
Она резко подалась вперед, вскочила и принялась мерить шагами кухню. Видимо, кофе оказал должное действие.
– Как вы нашли Эмму?
– Ровно восемь дней назад я рубил дрова и услышал странный, ни, на что непохожий звук. Пошел на него и обнаружил ее в лесу. Она была без сознания.
Хорошо еще, что на ней была ярко-желтая рубашка, иначе я наверняка прошел бы мимо. Принес ее сюда, а остальное вы знаете. Она не произнесла ни слова, пока не увидела вас.
Встретившись с вопросительным взглядом Молли, Рамзи неловко поежился и кивнул:
– Да, ее избили и изнасиловали. Насколько мне удалось понять, без всяких извращений. Конечно, я не врач, и без осмотра трудно определить, так ли это Эм уже гораздо лучше, хотя прошлой ночью ей снился кошмар.
Не поверите, прошло четыре дня, прежде чем она перестала меня бояться. Чудесная девчонка!
Слезы бежали по щекам Молли, и она машинально слизывала их, шмыгая носом. Рамзи протянул ей салфетку. Она высморкалась и вытерла глаза.
– Господи, ей же всего шесть. И я позволила этой Твари ее украсть. Во всем виновата я одна. Если бы…
– Прекратите, слышите, прекратите! Я знаком с вами какой-то час, но уже понял, что вы ни за что не оставили бы ее без присмотра, отдали бы жизнь за нее, и вообще все это ужасная случайность. Не желаю больше слушать весь этот вздор! – решительно сказал Рамзи, понимая, что все уверения бесполезны: Молли, должно быть, до конца дней своих не перестанет мучиться от сознания собственной вины. – Поверьте, я никогда не чувствовал себя столь беспомощным. Такая милая, хорошая девочка. И смертельно меня боялась, а я ничего не мог поделать. К тому же был убежден, что она немая.
Он продолжал говорить ни о чем, лишь бы дать ей время прийти в себя. Наконец в глазах Молли появилось осмысленное выражение. Она выпрямилась и расправила плечи.
– Может, это психическая травма, и она чувствовала себя спокойнее, пока я ничего не, знал о ней. А возможно, всему виной горловой спазм, и очередное потрясение излечило ее. Эм так смело бросилась меня защищать, когда вы пригрозили оружием. Кстати, неужели действительно пристрелили бы меня?
– Не моргнув глазом, если бы вы хоть пальцем пошевелили.
– В таком случае я безмерно рад, что Эмма обрела голос. Наверное, вы совсем извелись за это время. Подумать только, показывать в каждом городе ее снимок и с каждым разом терять надежду.
– Нет, все было не так уж плохо, если не считать местных копов. Все без исключения обращались со мной, как с сумасбродной истеричкой, покровительственно похлопывали по плечу и просили предоставить решать дело им, надежным, сильным парням. В Рутленде я едва не съездила одному по физиономии. Видите ли, я знаю о наших правоохранительных органах не понаслышке, чтобы предвидеть, как начнут разворачиваться события, если похитителя арестуют. Скорее всего он не просидит в тюрьме двух суток и немедленно будет выпущен под залог. И вдруг опять явится за Эммой? Предположим, судья откажется выпустить маньяка под залог, и его задержат и даже осудят. Рано или поздно он выйдет на свободу и снова примется истязать детей, если не Эмму, то кого-то другого. И я не буду спать ночами, думая об этой сволочи. А Эмма? Как она? Такое чудовище достойно публичной казни. – Она смело взглянула ему в глаза. – Окажись этим негодяем вы, я бы не задумываясь вас хотя бы ранила. В этом случае о залоге не могло быть и речи. Вас положили бы в тюремный госпиталь, и, если бы повезло, какой-нибудь порядочный человек подсунул бы вам яда, а может, и сами.., протянули бы ноги.
