Пожалуй, здесь, следует сделать передышку, как перед главной и основной дистанцией, которую еще предстоит одолеть.
До сих пор я писала о том, ради чего жила и дышала. Как теперь мне написать о том, отчего я умерла?
Сижу в полном оцепенении с ручкой в руке, преисполненная отчаяния. Как можно написать о том, что произошло? Думаю, возможен лишь один способ: написать мужу письмо. Конечно же, он никогда не прочтет его, но, если я промолчу, так же, как промолчала вчера вечером, то просто-напросто сойду с ума от горя и безысходности на своем горьком пути любви, страдания и унижения.
Итак, мой дорогой Борис, мне не нужны твои объяснения и оправдания, не нужны твои ответы. Передо мной стоит твоя фотография, и ты сейчас смотришь на меня. Теперь, оглядываясь назад, мне кажется, что я любила тебя всегда, а ты просто этим пользовался.
Когда-то, давным-давно, ты пришел в наш дом, в нашу семью, и мы приняли тебя, хотя решение тети Агнессы стало для всех несколько неожиданным. Наверное, этот период был и для тебя не совсем простым. Однако мы окружили тебя заботой и старались, чтобы ты чувствовал себя одним из нас, а, вернее, полноправным членом большой семьи…
Кажется, я только сегодня поняла, что значили слезы на глазах моих родителей в день нашей свадьбы.
Бедные мои родители. Могли ли они тогда найти нужные слова, чтобы объяснить, что ждет меня впереди? Стала бы я их слушать? Если быть честной до конца, мне до сих пор невозможно себе представить, что я могла бы поступить иначе и не выйти за тебя замуж. Я не слышала мудрый совет мамы: бежать от тебя подальше. Я ничего не слышала, кроме твоего мягкого голоса и никого не видела перед собой, кроме тебя. Никого! Больше никого не существовало в целом огромном мире. Ты затмил для меня все и сам мир был заключен в одном имени – БОРИС.
А вчера… я вернулась домой раньше обычного. Ничего не случилось, просто отпросилась с работы. Руки были заняты полными сумками. В одном из пакетов – рождественский подарок для тебя. Красивый свитер, за которым я простояла в ЦУМе несколько часов. Длительное пребывание в очереди утешало тем, что я уже видела тебя в этом свитере. Стояла среди огромной толпы и улыбалась, представляя, как ты меня обнимаешь и целуешь, благодаришь за подарок. Сегодня особенно хотелось пораньше вернуться домой и сделать тебе сюрприз. Ведь еще пару дней назад ты жаловался на то, что мы мало бываем вместе. Я поздно прихожу с работы, а ты скучаешь в одиночестве. Сюрприз удался, но только для меня.
Вечер только начинался. Дверь открылась легко и бесшумно. С первых минут я даже не совсем поняла, что происходит. По полу нашей маленькой и, всегда чисто убранной комнаты, были разбросаны женские вещи. Я остановилась. Радостная улыбка застыла на лице, постепенно превращаясь в гримасу боли. Зажмурившись, в страшном предчувствии, я решительно шагнула в глубину комнаты. Наверное, так шагают люди в пропасть, заведомо решив покончить с жизнью. Игра воображения, подогретая жутким страхом, заставляла биться мое глупое сердце сильно и громко. Знаешь, где-то в глубине души, на самом ее донышке, я еще надеялась, что это шутка или какое-то недоразумение. Сначала даже подумала, что ошиблась комнатой. Хорошо бы…
Медленно открыла глаза в надежде, что все будет не так… Лучше бы я этого не делала. Мир уже плыл передо мной. Чтобы не упасть, попыталась сосредоточиться на каком-то предмете. Блуждающий взгляд остановился на зеркале, но там почему-то отразилась другая женщина. Это была не я.
Потом я увидела твое испуганное лицо. Ты что-то говорил, но этого я не слышала.
Как ты мог так со мной поступить? Пожалуй, это единственный вопрос, который я все же решилась тебе задать, вернее не тебе, а твоей фотографии. Сейчас ты смотришь на меня и улыбаешься такой родной и знакомой улыбкой. Господи, как же я люблю эту улыбку. Ты улыбаешься и не можешь мне ответить. Тогда позволь мне самой это сделать за тебя. Итак, мой вопрос:
– Борис, как ты мог так со мной поступить?
Твой ответ:
– Легко…
– Есть ли тебе оправдание?
– Придумай что-нибудь сама…
…Я осторожно поставила сумки на пол. Собрав последние силы, резко развернувшись на каблуках, выбежала из комнаты.
Ты полураздетый догнал меня на лестнице и преградил дорогу, не решаясь посмотреть в глаза. Ты боялся заглянуть в мою душу, боялся увидеть, что там уже созрел тебе приговор…
Я помню, что бесцельно бродила по городу, заходила в какие-то здания, не осознавая, где я и зачем? Порой мне казалось, что это кошмарный сон, и я сейчас проснусь, открою глаза и увижу рядом тебя. Ты меня успокоишь и поцелуешь, и весь этот ужас оставит меня. Я быстро обо всем забуду и снова усну в твоих крепких и уютных объятиях.
Похоже, я бродила по городу всю ночь. Если честно, то я это помню смутно. Мне было не по себе. Во всем теле ощущался жар, перед глазами стояла пелена, и, казалось, что я бреду в нескончаемом тумане и лишь твой растерянный взгляд, неотрывно сопровождал следовал за мной. Взгляд, с которым я прощалась навсегда.
К утру, не чувствуя усталости и холода, я приплелась на вокзал. Я помню, как дрожали мои посиневшие губы, когда я покупала билет. Было только одно-единственное место, где мне всегда были рады, где меня всегда готовы были принять и, где меня любили. Там я могла не опасаться предательства. Я ехала домой.
Уже поднимаясь по ступенькам вагона, ухватившись за поручни, ощутила, что обручальное кольцо больно жжет палец. Мне показалось, что его раскалили на горячих углях и надели на мою руку. Не задумываясь, сорвала его с пальца и резко отбросила в сторону.
– Не жалко? – спросил кто-то сзади.
– Это всего лишь кусочек металла… желтого металла, – ответила, не оборачиваясь, и быстро вошла в вагон.
Ну, вот, и все, Борис. Конечно, я могла бы сказать тебе намного больше, но какой в этом смысл? Ничего нельзя вернуть назад. Этот день уже прошел. Его сменил новый, и в нем, как и во всех последующих, уже не будет тебя. Не будет нас…
Новогодние праздники закончились, по крайней мере, для меня. За окном еще зима, падает пушистый снег, потрескивают от мороза деревья. Сейчас кто-то греется у камина, кто-то в лучах славы, а кто-то купается в море любви. Каждому – свое.
Я заканчиваю дневник – горькую исповедь, полностью исчерпав свои короткие семейные воспоминания. Слезы еще капают из моих глаз, но вдруг приходит понимание, что я не одинока в этом мире и в этом великое счастье. Когда-нибудь я смогу победить эту боль и в моей душе снова заиграет музыка. Даже сейчас я не теряю надежду на то, что однажды все будет хорошо, и мир снова примет меня и выделит место под солнцем. Прощай Борис…»
