этого мужчины. Но это были лишь мои предположения.
— И вся его недвижимость такая же обширная? — задала я свой следующий вопрос.
— Та, в которой я работала — да. Но эта квартира приоритетная для Бориса Аристарховича, — Лариса полностью загрузила посудомоечную машину.
— Я заметила такую странную тенденцию, — осторожно начала я, потому что до жути не хотелось быть навязчивой, — здесь очень много места и почти нет ничего из мебели. Должно быть, Борис Аристархович недавно приобрел эту квартиру?
— Нет, — Лариса отрицательно качнула головой и долила мне в стакан еще воды. — Борис Аристархович просто любит, когда вокруг него много свободного пространства. Детали интерьера для него не больше, чем ненужная и лишний раз раздражающая мишура. Поэтому здесь только всё самое необходимое, без отвлекающих и никому не нужных деталей.
Не уверена, что ответ Ларисы меня удивил или стал полной неожиданностью. В то как я себе представляла Бабая, имея лишь крохи информации о нем, слова домработницы вплелись очень даже органично.
— Он часто ходит в солнцезащитных очках. Не думаю, что это дань моде или красоте.
— Кто-то коллекционирует алкоголь, кто-то — часы. Борис Аристархович любит коллекционировать очки, — ответила Лариса.
— Мне показалось, или у Бориса Аристарховича какие-то проблемы со зрением? С восприятием яркого света.
— Не знаю насчет проблем. Ничего такого не замечала. Но Борис Аристархович предпочитает неяркий свет. Он в целом любит тишину и ночное время суток, когда в квартире темно.
— Понятно. Спасибо. — Я продолжила обедать.
Думаю, Лариса сочла мои вопросы допустимыми и безобидными, поэтому на каждый из них дала ответ. Если бы я решила копнуть глубже, вряд ли она проявила выдержку и сговорчивость.
После обеда я вернулась к своей дипломной работе и провозилась с ней до вечера. Когда в глазах уже начали двоиться буквы я решила, что пора заканчивать. Выключив ноут, я закрыла крышку и ушла в спальню. После душа я почувствовала, что в висках немного заболело. Мыслями я была всё еще в работе и, кажется, немного переусердствовала. Я контролировала ситуацию, но в попытке убежать от действительности причиняла себе только вред.
Окутанная неподвижной тишиной квартиры, я легла в кровать и закрыла глаза. С недавних пор эта тишина больше не казалась мне неприветливой или настораживающей. Она была… комфортной и понятной. А еще какой-то даже гибкой. Она оставалась самой собой, но всегда казалась подходящей вне зависимости от моего настроения. Она была уместной.
Я стремительно провалилась в сон. Лариса на днях оставила для меня пузырёк со снотворным. На тот случай, если я не смогу спать. Но я им ни разу не воспользовалась. Возможно, это было странно, но со сном у меня проблем не возникло, как, к примеру, с аппетитом. И сновидений я не видела. Наверное, из-за подготовки к защите.
Но сегодняшняя ночь выдалась крайне неспокойной. Мне снились родители. Снился тот жуткий праздничный вечер. Я снова была в своем красивом свадебном платье. Правда, его подол был весь испачкан в крови. Такой ярко-красной, что казалась даже неестественной. Я хотела найти родителей, но их нигде не было.
Над головой начали сгущаться тучи. Подул холодный пронизывающий ветер, срывая с крон деревьев листья. Я бежала куда-то, но всё равно оставалась на месте. Звала родителей, но они не откликались. А затем я увидела тела. Они неподвижно валялись на земле, будто сломанные марионетки. Тот страх, что продирался ко мне сквозь сон казался оглушительно реальным. Я ощущала его каждой клеточкой своего тела. Он пронизывал меня, впечатывался в ДНК. Мне казалось, что почва уходит из-под ног. Еще немного и земля расколется надвое, утаскивая меня к самому ядру планеты, чтобы испепелить.
Попятившись, я в кого-то врезалась спиной. Позади стоял Бабай. Я видела его так отчетливо, словно всё происходило по-настоящему. Острый взгляд светло-голубых глаз. Светлые волосы с ранней сединой на висках. Руки, как всегда, спрятаны за спиной.
Бабай рассматривал меня с привычным спокойствием. В этом спокойствие я вдруг нашла для себя надежное укрытие. Кажется, что даже ветер поутих.
— Идем, — тихим ровным голосом произнес Борис Аристархович и протянул мне руку.
Я почему-то не колеблясь, вложила свои пальцы в его раскрытую ладонь, а затем резко проснулась. Сердце гулко барабанило в груди. Страх, проникший ко мне в сон, колючими сильными отзвуками отдавался и в реальности.
Несколько секунд я рассматривала полутьму в своей спальне, слушая, как сердце продолжает быстро и сильно бить по ребрам. Тихо выдохнув, я села в кровати и провела пальцами по немного спутавшимся длинным волосам. Мне вдруг показалось, что из небольшой спальни выкачали весь воздух. Долго не раздумывая, я вскочила с кровати и быстро вышла из комнаты.
Осознавая, что вряд ли я в ближайшие несколько часов сумею уснуть, захотелось немного выпить воды и проветрить голову. Выйду на балкон. Думаю, там мне точно станет легче.
Взяв из холодильника маленькую стеклянную бутылку с минералкой, я босиком прошла по паркету и открыла дверцу, что вела на балкон-террасу. Город спал. Вернее, та его часть, что сейчас открывалась мне. Сделав глоток воды, я глубоко втянула ночной прохладный воздух и медленно выдохнула. Кажется, стало легче.
— Почему не спишь? — раздался спокойный тихий бас откуда-то сбоку.
Я дёрнулся, а в мыслях тенью пронеслось, что этот голос звучал так же отчетливо, как еще несколько минут назад в моем сне.
Щелкнула зажигалка. Крохотный язычок пламени осветил лицо Бабая. Он закурил и небрежно бросил зажигалку на стол. Почти полностью скрытый во тьме, Борис Аристархович медленно, будто смакуя никотин, затянулся.
И как это я его сразу не заметила? Ответ был прост. Бабай сидел неподвижно. Его тёмная одежда полностью сливалась с ночной чернотой. Ни звука, ни чего-либо еще, что могло обозначить чужое присутствие я не услышала и не ощутила, всё еще поглощенная кошмаром.
— Не спится, — пожала я плечами и крепче сжала пальцами прохладное стекло бутылки.
— Присаживайся, — Бабай коротко и лениво махнул рукой, в которой была сигарета, в сторону пустующего кресла.
Я села и поставила бутылку на стол. Привыкнув к полутьме, я увидела, что острый взгляд полностью сфокусировался на мне. Бабай чуть повернул голову вправо, снова затянулся, но взгляд по-прежнему был прикован ко мне. Выдохнув маленькое сизое колечко в небо, Борис Аристархович немного прищурился, будто пытался что-то рассмотреть во мне, но не мог. И дело здесь не в отсутствие достаточного освещения. Он во тьме ощущал себя комфортно. Думаю, она была его верной подругой.
— Ну рассказывай, — Бабай расслабленно вытянул ноги.
— Что именно?
— Что угодно, — он снова сделал затяжку.
Я сразу почувствовала,
