Ознакомительная версия.
– Я сейчас. – Она метнулась куда-то в сторону.
«Наверное, что-то оставила на окне», – понял он, радуясь небольшой передышке, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, успокаиваясь.
«Я ее выслушаю, вызову такси и отправлю домой», – решил Егор.
Она вошла, держа на руках спящего ребенка.
– Куда его можно положить? – спокойно спросила Вика.
– Идем, – хрипло ответил Егор, устав недоумевать, что происходит.
Он провел ее в гостевую спальню, указал на большую кровать и вышел из комнаты. Егор прошел в кухню, включил чайник, достал из холодильника какие-то продукты, не задумываясь, зачем. Скорее всего, чтобы занять себя каким-нибудь делом. Он резал хлеб и прислушивался к звукам в квартире – вот она вышла из спальни, вернулась в прихожую, наверное, снять верхнюю одежду, легкие, еле слышные шаги стали приближаться к кухне.
Она вошла, устало села на диван, стоявший возле стола, и положила рядом рюкзак, который почему-то принесла с собой.
Егор, заварив чай в заварочном чайнике, поставил на стол тарелку с наскоро нарезанными бутербродами, чашки и, наливая ей чай, разбил затянувшуюся тишину и собственное недоумение вопросом:
– Когда ты спала последний раз?
– Не помню, – равнодушно-устало ответила Вика.
– А когда ела?
Она не ответила, взяла двумя руками чашку, согревая ладони.
Егор сел за стол, отпил чаю и приказал:
– Рассказывай!
А что валандаться? Пришла же она зачем-то через пять лет! Не чайку же попить в самом деле!
Она посмотрела на него в упор долгим изучающим взглядом и, без переходов и пауз, начала рассказывать. Он, внимательно слушая, встал, закурил, подошел к окну и сел на подоконник.
– Ты врач и, конечно, об этом слышал. Скажи мне, это возможно, вообще? – спросила Вика.
– Да. Есть такой нелегальный бизнес. Но для донорства берут беспризорников, есть родители, которые сами продают детей. Те, кто занимается нелегальным изъятием органов, вряд ли рискнут брать их у детей из нормальных семей.
– Ты мне не веришь, – поняла она и даже кивнула.
– Вика, я понимаю, что ты испугалась за сына, но делать такие выводы на основании подслушанного разговора – это несерьезно! Если бы ты слышала, о чем болтают мои медсестры на перекурах! Это не доказательство и не основание для побега из больницы, а других фактов у тебя нет!
– У меня есть факт, что здорового ребенка кладут в больницу и собираются оперировать! – спокойным ровным тоном ответила она.
– Бывает, что болезнь протекает без внешних симптомов.
– Даже если она такая тяжелая, что надо срочно оперировать?
– Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть твои предположения, я не видел ребенка и его анализы.
– А я тебе покажу, – сказала Вика.
Она достала из рюкзака и положила на стол Степкину историю болезни.
Егор затушил сигарету в пепельнице, вернулся к столу, сел, подвинул к себе бумаги и спросил:
– Стащила?
– Да, мне же нужны факты.
Он посмотрел на титульный лист и удивился: заполнен он был не по правилам – без даты рождения, фамилий и имен родителей и даты поступления. Там просто было написано: «Степан Шалый. 3 года» и адрес проживания.
«Не долго мучилась старушка… – всплыла в уме фраза из садистского детского стишка. – Ладно, проехали!»
Егор прочитал заключение врача, просмотрел анализы и перевел тяжелый, осуждающий взгляд на Вику, но удержался от резкого высказывания, ограничившись сухой констатацией:
– Ты зря сбежала из больницы. Ребенок болен, и у него очень плохие анализы: белок в моче, явный воспалительный процесс, очень плохая кровь!
Вика отпила чаю, осторожно, медленно поставила чашку на стол.
– Прочитай вслух, что написал этот Вениамин Андреевич, я не смогла разобрать.
– «Больной поступил с жалобами на частые позывы к мочеиспусканию и резкие боли, быстрая утомляемость, слабость, температура 37–38 градусов в течение длительного времени, повышенные нижние показатели артериального давления, потеря аппетита и веса, боли в поясничной части, – Егор перевел дыхание и заговорил с ней, как с пациенткой: мягко, но решительно: – Судя по симптомам, тяжелая почечная патология. Ему надо в больницу, Вика! Срочно!
– Егор! – глядя прямо ему в глаза, медленно и четко сказала она. – У мальчика нет и не было температуры, в больнице никто не мерил ему давление и не ставил градусник. Он ни на что не жаловался, а когда я спрашивала, говорил, что у него ничего не болит. У Степки нет и никогда не было никакого частого и болезненного мочеиспускания, ничего из того, что здесь написано!
Вика поставила рюкзак на колени, порылась и извлекла из кармашка сигареты, закурила, опять полезла в рюкзак, вытащила белый конверт и протянула Егору:
– Теперь посмотри эти анализы!
Он достал цветные бланки и только тогда перевел взгляд с нее на листки и принялся изучать данные.
В «шапке» анализов были указаны имя, фамилия и возраст: 3 года.
«Я уже понял!» – одернул Егор себя и сосредоточился на цифрах в колонках.
По мере осознания результатов анализов у Егора побежал холодок по спине.
Вика, внимательно следившая за выражением его лица, заметив перемену, расслабилась, только сейчас обнаружив, что все мышцы у нее свело судорогой от непомерного напряжения.
– По результатам этих анализов он совершенно здоров, – сказал Егор.
– А что это за анализы, мне никто так и не объяснил? – спросила Вика.
– Один – расширенный анализ крови, в него входит и общий и много других параметров, а второй, если объяснять просто, некие генетические исследования.
– При диагнозе, который ему поставили, такие исследования обязательны? – допытывалась она.
– Нет, но если твои подозрения верны, тогда понятно, зачем тебя заставили их сдавать.
– Зачем?
– Допустим, что, возможно, твоего сына нашли как идеального донора для кого-то конкретного. Конечно, в этом случае нужны еще несколько серьезных исследований.
– Эти анализы ему сделали десять дней назад, – четко произнесла она и спросила: – Теперь ты мне веришь?
– Мы сделаем так, – ушел от ответа Егор, – сегодня воскресенье, в понедельник поедем ко мне в клинику, сделаем повторные анализы и посмотрим ребенка на УЗИ.
– Спасибо, – сдержанно поблагодарила Вика. – Но, если бы мне надо было только его обследовать, я бы не обратилась к тебе за помощью, это я и сама собиралась сделать в первую очередь.
– И чем же еще я могу тебе помочь? – раздражился Егор.
– Ты врач, к тому же военный врач. Ты был в Чечне и в этой своей Африке, значит, наверняка хорошо знаешь кого-нибудь из органов. Главное, чтобы ты доверял этому человеку.
– Ты хочешь, чтобы провели расследование? – не поверил Егор.
Ознакомительная версия.
