Ознакомительная версия.
Несколько раз Егор говорил об этом с начальством, но главный пожимал плечами, тяжело вздыхал и безнадежно разводил руками, сам испытывая те же чувства.
Однажды он срочно вызвал Егора к себе.
– Нужен классный хирург, – с места в карьер заявил главный, – работать в Африке. Там, под эгидой ООН и Красного Креста, разворачивают несколько полевых госпиталей. Дело в том, что местные ребята воюют друг с другом и кому-то надо их лечить, а своих специалистов такого уровня у них нет. Пока миротворцы будут их примирять, кто-то должен штопать пострадавших, а заодно лечить местное население. Мне пришел запрос из штаба, я, конечно, могу приказать, но решай сам. Ты у меня главный кандидат, во-первых, ты не женат, семьи у тебя нет, а командировка предполагается на полгода, во-вторых, у тебя опыт полевой хирургии, ну а в-третьих, ты как-то совсем скис.
– Я согласен, – сразу ответил Егор.
Две недели собирались документы, согласовывались даты, делались прививки, а когда все бумаги и билет на самолет были уже у него на руках, за день до отлета позвонил Серега, его друг и одноклассник, и пригласил на свой день рождения.
– Ты кто? – услышал Егор детский голос за спиной.
Он повернулся. Перед ним в пижаме, босиком, прижимая к боку плюшевого зайца, стоял мальчик. Челка закрутилась в завиток, одна щечка розовела, отлежанная во сне. Крепенький, очень симпатичный малыш. Никакого испуга, а только детское любопытство в глазах.
У Егора почему-то защемило сердце.
– Я Егор, – улыбнулся он.
– А я Степан, – представился мальчик, – мне надо пописать!
– Горшка у меня нет, – развел руками Егор.
– Я уже большой мальчик и писаю в унитаз! – разъяснил малыш.
– Ну, идем!
Егор взял его за ладошку и отвел в туалет. Но там они столкнулись с некой проблемой – унитаз оказался высоковат для парня.
– У нас дома для этого скамеечка есть, – вздохнул Степан.
– Сейчас будет тебе скамеечка, – пообещал Егор.
Он зашел в кабинет, не глядя выдернул с книжной полки пару увесистых томов и, вернувшись в туалет к ожидающему его Степану, положил их на пол, возле ножки унитаза.
Степан забрался на книжки и, протянув Егору зайца, важно сказал:
– Иди, я сам!
Егор вернулся в кухню, посмотрел на зайца и улыбнулся.
Про детей он ничего не знал. Егор являлся единственным ребенком в семье, ни братьев, ни сестер у него не было, а следовательно, и племянников. У его друзей, конечно, имелись дети, и он с удовольствием с ними возился и играл и дарил подарки, когда приходил в гости, но о таких подробностях детской жизни, как скамеечка к унитазу, не знал.
Шлепая босыми ножками по плиткам пола, пришел после туалета Степан.
– Почему босиком? – спросил Егор.
– А тапочек нет, – пожав плечами и разведя в стороны ручки, сказал Степка. – Я искал, но не нашел.
Егор, подхватив его под мышки, поднял с пола и усадил на диван.
– Тогда не стой на полу, – пояснил он свои действия.
– В туалете надо нажать кнопочку, чтобы смыть, – объяснил ребенок.
– А то как же! – согласился Егор.
Он выполнил поручение и, вернувшись в кухню, спросил:
– Завтракать будешь?
– Буду.
– Что ты обычно ешь на завтрак?
– Что Бог пошлет! – сказал Степан и звонко рассмеялся.
– Что? – не понял Егор.
– Так мама говорит. Открывает холодильник и говорит: «В этот день Бог послал…» и называет то, что вытаскивает!
– Шутница у тебя мама.
Воспоминания про Степкину маму немного поубавили веселое настроение Егора.
– Сначала сок, – подсказал Степан. – У тебя есть сок?
– Есть.
Егор достал из холодильника апельсиновый сок, налил в большую кофейную турку, подогрел на огне, перелил в стакан и поставил на стол перед парнем.
Степан, взяв стакан двумя руками, сделал несколько глотков.
– Что идет после сока?
– Каша, или творожок, или оладушки, если мама дома и выходной, и йогурт.
– А хлопья или «несквик»?
– Нет, это вредно для детского здоровья, – пояснил Степка.
– Понятно. Ну, посмотрим, что нам Бог послал, – сказал Егор, открывая холодильник. – Так, йогурт есть, молоко есть. Творога нет, а оладушки я не умею, уж извини.
– Значит, каша, – вздохнул Степан, допил сок, поставил стакан на стол и вытер губы тыльной стороной ладошки. – Кашу я не очень люблю.
– А кто ж ее любит, – посочувствовал Егор, – но придется. Я составлю тебе компанию.
Молоко закипело, Егор насыпал в кастрюльку геркулес, добавил сахару, убавил огонь и присел на диван к Степану.
– Ну-ка, брат, давай я тебя посмотрю.
Он поднял и поставил Степана на ноги на диван. Посмотрел глаза, пощупал узлы на шее.
– Покажи язык.
Степан показал и спросил:
– Ты доктор?
– Да.
– А я вчера в больнице был.
– У тебя здесь не болит? – спросил Егор, ощупывая мальчику поясницу.
– Нет.
– А когда ты писаешь, тебе не больно, не щиплет?
– Да нет же! Ты как мама, она все время спрашивает, где у меня болит!
– И где у тебя болит? – усмехнулся Егор.
– Да нигде! – весело оповестил пацан.
– Молодец! – похвалил Егор.
Они поели кашу, Степан, не замолкая ни на минуту, что-то рассказывал про друга Вову со двора, про его собаку, таксу, по кличке Нюська, про то, что мама не разрешает ему собаку, о том, как они ходили с мамой в парк и он катался на всех-всех аттракционах, на которых разрешено кататься не очень большим мальчикам.
Под его рассказы Егор помыл посуду и спросил:
– Что у нас дальше по программе?
– Мультики! – уверенно ответил Степан.
– Насыщенная программа, ну, идем.
Степан вылез из-за стола, взял зайца и, вспомнив о вежливости, запоздало поблагодарил:
– Спасибо, было вкусно. – Подумал и честно добавил: – Но не очень.
– Уж как получилось! – усмехнулся Егор.
И в этот момент, разбивая умиротворенность утра, раздался крик, страшный, отчаянный вопль ужаса:
– Не-ет!!! Не-ет!
Степан вздрогнул, испугавшись, Егор кинулся в спальню.
Вика вцепилась в простынь руками, тело ее била крупная дрожь, она мотала головой из стороны в сторону на подушке и, заливаясь слезами, кричала отчаянно, страшно:
– Не-ет!
Егор схватил ее за плечи, приподнял и стал трясти:
– Вика! Вика, проснись!
– А-а! – простонала она, открыла глаза и села.
Егор резко прижал ее к себе, крепко обнял и, поглаживая по спине, успокаивал:
– Все, все, это был просто сон! Все!
Она дрожала, всхлипывала, еще не совсем придя в себя.
– Мамочка! – плакал Степан и дергал ее за майку.
– Степик! – опомнилась Вика.
Она подхватила сына под мышки, притянула к себе на колени, крепко прижала на мгновение и стала целовать, заливаясь слезами.
Ознакомительная версия.
