Диск солнца уже коснулся западных холмов, когда автомобиль въехал в ворота ранчо. Крокетт залился отчаянным лаем, но один взгляд хозяина заставил пса замолчать.
Из машины появилась Шелби. В шортах цвета хаки и белой блузке без рукавов, с зачесанными назад и собранными в узел золотисто-рыжими волосами, она казалась сказочной красавицей. Стройные загорелые ноги, тонкая талия, полная грудь, словно созданная для мужских ладоней... черт, всей силы воли не хватало ему, чтобы удержать свои мысли в узде!
Прислонившись плечом к столбу, Нейв ждал, пока она подойдет ближе.
– Что, соскучилась? – протянул он.
– Нужно с тобой поговорить.
Шелби не потрудилась улыбнуться. Губы ее были решительно сжаты, из-под вздернутых на лоб темных очков сверкали глаза.
– А-а. А я-то думал, ты просто проезжала мимо и решила заглянуть.
– Я сюда не шутки шутить приехала, – отрезала она, поднимаясь на крыльцо и становясь к нему лицом. В ее глазах цвета моря отражались последние лучи уходящего солнца.
– Почему-то я так и понял.
– Мне нужна твоя помощь.
Он недоверчиво поднял бровь, но промолчал.
– Без тебя я не смогу найти Элизабет.
Да неужто? – усмехнулся он, стараясь не замечать, как темнеет в глубоком вырезе ее блузки ложбинка меж грудей.
Да.
– Забавно. Значит, теперь тебе без меня не обойтись.
– Ничего забавного не вижу!
– Знаешь, я тоже, – ответил он резче, чем собирался.
– Тогда, может быть, перейдем к делу и...
– Почему ты не сказала мне, что беременна?
Вопрос, как видно, застал ее врасплох; она заморгала, щеки, шея и даже местечко меж грудей залились румянцем.
– Ч-что?
– Тогда, десять лет назад. Почему ты промолчала?
Она кашлянула и на миг отвела глаза. Сейчас соврет, понял Нейв. Угостит его ложью, которую десять лет хранила про запас.
– Ну... не видела смысла тебя беспокоить.
– Беспокоить? Ты не сообщила, что у меня есть дочь, потому что боялась меня обеспокоить? – И она еще смеет смотреть ему в глаза?! – Если, конечно, отец действительно я.
– Да. Отец – ты.
– Тогда что ты скрываешь, Шелби? – требовательно спросил он.
—Ничего, – ответила она, воинственно уперев руки в бедра. – Мне нечего больше скрывать. И сюда я приехала не для того, чтобы ругаться с тобой.
– Я просто хочу знать, почему ты ничего мне не сказала? Нет, черт побери, он не позволит ей отделаться пустыми отговорками! Ведь речь идет о его ребенке!
– Я думала, что ребенок умер.
– А перед этим? Предыдущие семь или восемь месяцев?
– Боялась, – коротко ответила она. Глаза ее сверкали, словно два драгоценных камня, выбившиеся из прически рыжие пряди трепал ветер.
– Чего? – настаивал он. Шелби молчала.
– Не припомню, чтобы ты чего-то боялась в то время. Конечно, ты была богатая и избалованная, но не из пугливых. Характер у тебя был ого-го, да и язычок – острее некуда.
– Не в этом дело.
Он молча ждал, склонив голову набок. Шелби молчала; на щеках ее пылали алые пятна.
– Выкладывай, Шелби.
– Черт возьми! – выкрикнула она. – Я с тобой это обсуждать не собираюсь!
– Что обсуждать? – не отставал он.
– А, будь оно все проклято! – Она гордо расправила плечи. – Хорошо, я боялась тебя. И отца. И того, что скажут люди.
– Почему?
– Потому что была глупой девчонкой.
– А еще?
Шелби на миг отвела взгляд, и Нейв заметил, что на лбу ее выступили капельки пота.
– Я боялась тебя, потому что... – Она взглянула ему в глаза. – Потому что любила тебя, Невада Смит.
Он молчал, не понимая, что ответить, жалея, что вырвал у нее это признание, запоздавшее на десять лет.
– Да, верно. Я была дурой. Просто идиоткой. И даже мои семнадцать лет – не оправдание. Но это правда: я тебя любила. Теперь ты знаешь, и... боже мой, как же я тебя любила – и как боялась потерять! На тебя ведь нельзя было положиться, верно? Я легла с тобой в постель, я сходила по тебе с ума, ради тебя готова была на все, но так и не знала, как ты ко мне относишься. А потом я забеременела и... и...
Она закусила губу, словно борясь с собой, и, вздрогнув, обхватила себя руками – как будто озябла в тридцатипятиградусную жару.
– Не успела я толком сообразить, что же произошло и что теперь делать, – закончила она тихо, словно почерпнув сил из какого-то невидимого источника, – как случилось это убийство. Вот тогда-то я перепугалась по-настоящему.
Но Нейв интуитивно догадывался: это еще не вся правда.
– Однажды я поехала к тебе, чтобы все рассказать, – помолчав, заговорила Шелби. – Но когда остановилась у твоего дома, увидела, что ты... ты был... с Вианкой Эстеван.
– У нее накануне убили отца.
– Знаю, но...
– Мы с ней были друзьями.
– Не только друзьями, и оба мы это знаем! – Шелби метнула в него взгляд, способный заморозить адское пламя. – Теперь-то незачем кормить меня баснями! Вы с Вианкой спали вместе!
– Давным-давно, – согласился он.
– А я для тебя была всего-навсего развлечением!
Гнев Нейва вырвался наружу: не понимая, что делает, он шагнул вперед и прижал Шелби спиной к бревенчатой стене. Крокетт встревоженно гавкнул.
– Верно, Шелби, ты чертовски здорово меня развлекала. А кем для тебя был я? Зачем ты со мной связалась? Пожалела нищего полукровку? Решила позлить папочку? Или тебя обуяла тяга к приключениям?
– Неправда!
– Врешь.
– Ты служил в полиции...
– И долго там не задержался. – Тщетно Нейв старался не замечать, как горят у него под ладонями ее обнаженные плечи. – Я был изгоем от рождения – и до смерти останусь изгоем. А ты связалась со мной, чтобы побеситься перед отъездом в колледж и насолить судье.
– Нет! Будь ты проклят...
И в этот миг Нейв совершил, должно быть, один из самых дурацких поступков за целую свою жизнь.
Он поцеловал ее. Впился губами в губы, вжался всем телом в жаркое, податливое тело. Ноги его, обтянутые пропыленными джинсами, сплелись с голыми ногами Шелби. Бедра ощутили мягкость ее бедер. Мужское орудие уперлось в нежный холмик ее лона. Нейв чувствовал, как горит ее кожа под тонкой хлопковой тканью блузки, – чувствовал и проклинал себя за слабость.
Он провел языком по ее губам, но Шелби не открылась ему навстречу. Не противилась, но и не отвечала на поцелуй. Пот ручьями стекал по его спине. По жилам вместо крови струился кипяток. Мужское естество твердело и властно рвалось на свободу. Но сверхъестественным усилием воли Нейв оторвался от ее губ и взглянул в немигающие потемневшие глаза.
– Хватит, Нейв, – произнесла она голосом, леденящим не хуже полярных ветров. – Не знаю, что ты хочешь мне доказать, но считай, что у тебя ничего не вышло.
