Катя не сомневалась, что как раз сейчас Алиса Островская сенсорно управляет их разгоряченными телами. А у Алексея Горчакова не возникает затруднений, в какие точки тыкать, нажимать, ласкать…
Спокойно! Не нужно завидовать, ревновать и переживать. Чему тут завидовать? Алексей относится к женщинам, как к деньгам: чем их больше, тем лучше. Разве одна купюра станет ревновать другую и страдать по этому поводу? Смешно!
Просто Катя не желает быть дензнаком, даже и большого достоинства. Она предпочла с достоинством уйти. И теперь тоже неплохо проводит время. Виталик специально для нее вымыл машину, надел костюм, спас ее от опасной своры собак, увез в заманчивые дали. Приятный субботний вечер, когда не надо беспокоиться о том, куда твой парень навострит лыжи, как только ты заснешь.
Как там говорила Надежда? «Горчаков, конечно, мечта, но не только твоя». Мечтающих о Виталике явно меньше, а значит, сводится к минимуму и риск осложнений при общении с ним.
На самом деле осложнение оказалось лишь одно. И случалось прямо сейчас…
Визг тормозов. Резкий занос вправо. Запах гари. Удар. Машина на приличной скорости слетела с дороги и уткнулась капотом в постройку. Дорожно-транспортное происшествие, хотя и не слишком типичное. Чаще автомобили бодаются друг с другом или считают столбы. Здесь же микроавтобус умудрился врезаться в стену здания. Вернее, в то, что от него осталось. А осталось пепелище. Недавно на этом месте бушевал пожар. И теперь на машину сыпались головешки с покосившейся крыши…
Совершив круг почета по городу, «мерседес-бенц спринтер» на приличной скорости приближался к Катиному дому. Виталик явно хотел произвести впечатление на потенциальную невесту и все тех же соседок и лихо затормозить у подъезда. Но не рассчитал, и микроавтобус здорово занесло на повороте и бросило как раз на горевшие накануне сараи.
– Ты жива? – услышала Катя.
– Кажется, – не слишком уверенно ответила она.
Помятое железо, но водитель и пассажирка отделались легким испугом. Хотя свидание, конечно, безнадежно испорчено…
«Вот всегда со мной так, – не без горечи усмехнулась про себя Катя. – Не везет в личной жизни, и все тут». Впрочем, на этот раз мама не сможет ее упрекнуть. Мол, отпугнула кавалера непонятными речами или умным видом. Нет, Катя была паинькой, ни разу даже не упомянула про пассионарную теорию этногенеза. Но и это не помогло…
Ну почему одни на свиданиях думают лишь о поцелуях и о том, к ней или к нему ехать после ресторана, а Катя вынуждена беспокоиться: вызывать ли снова пожарных, либо на этот раз гаишников, или сразу страховщиков? Превышение скорости, потеря управления и столкновение с полусгоревшей хозяйственной постройкой – это, вообще, страховой случай?
Но и на этом неприятности не закончились. Водитель и пассажирка не успели выбраться из салона. Внезапно, словно в дурном сне, Катя увидела, как на капот упало что-то страшное.
Черное, обугленное тело. Обгоревший труп. Уставился пустыми глазницами прямо на Катю, прежде чем скатиться вниз.
Она в ужасе зажмурилась. Хотя уже поняла, конечно, что это было. Труп. Кажется, женский. Тело женщины, погибшей в огне.
Кате на какой-то жуткий миг показалось, что это она сама. Она не смогла проснуться тогда, в ночь пожара. Углекислый газ постепенно вытеснил кислород из ее крови. И она умерла прежде, чем огонь добрался до нее…
И не было ни объяснения с Алексеем, ни свидания с Виталием. Ничего больше не было, потому что не было больше Кати…
Дикие мысли? Ненормальные ощущения? Вполне объяснимые, учитывая, что неделю назад она едва не стала жертвой огня, а сегодня та, что стала, свалилась ей буквально на голову.
Но и это было не самое страшное.
Больше всего Катю испугали наручники.
Катя успела заметить, что руки обезображенной пламенем покойницы, упавшей на капот микроавтобуса, были скованы наручниками.
Конечно, Виталик не смог сдержаться и огласил окрестности трехэтажным матом. Его новенькая, чистенькая иномарка как будто в шахту спускалась. А эта баба горелая еще и вмятину на капоте оставила. И откуда она только взялась? Как будто с неба упала. Хотя скорее уж из ада выскочила.
Конечно, водитель сам виноват. Лихачил, не справился с управлением, вот и въехал в пепелище, которое не успели разобрать. Балки и доски сдвинулись, труп и выпал из того, что еще недавно было чем-то вроде чердака на заброшенной голубятне.
Да и кто его будет разбирать, пепелище это? Для этого специальная техника нужна. Пожарные потушили и уехали, даже не проверили, есть ли жертвы. Предполагалось, что в сараях нет ничего, кроме барахла. И никого.
Возгорание здесь случалось не в первый раз, и до этого никакие трупы не попадались. И вдруг такое!
Конечно, приехала полиция и снова пожарные. Стали разбирать завалы. Закрались нехорошие подозрения. Вдруг имело место коллективное самосожжение?
Набежала толпа зевак.
Романтическое свидание было безнадежно испорчено. Виталик ходил злой вокруг своего микроавтобуса, нервно курил и ждал, когда участковый запишет его показания и разрешит ехать в сервис. Нужно торопиться. Если в понедельник машина не выйдет на маршрут, хозяин по голове не погладит, такой штраф напишет, что за месяц не прочитаешь. Нечего было использовать служебное авто в личных целях…
Катю буквально трясло. Произошедшее воскресило воспоминания о том пожаре, который едва не стоил жизни ей самой. Дежавю какое-то. Совпадение вплоть до деталей. Это, конечно, не элитный коттедж, а старый сарай. Но от вида наручников на жертве Катю прошиб холодный пот.
Да и от вида жертвы тоже. То, что еще недавно было живым человеком, теперь было не только мертвым, а ужасающе мертвым.
– Огонь и вода больше всего уродуют тела, – услышала Катя за своей спиной голос бабушки Прасковьи, которая жила в соседнем подъезде. – От воды тело разбухает, а огонь превращает его в головешку. Так что и не узнаешь, кто это был.
Восьмидесятилетняя старушка родни не имела, еле ходила и почти ничего не видела, но при этом говорила на редкость здравые вещи.
– Кто бы мог подумать, что эти поджоги опасны? – сокрушалась Катина мама, тоже вышедшая на улицу на шум. – Я-то, грешным делом, считала, что просто ребятишки хулиганят.
– И я так думала! – подхватила тетя Тая. – Чем им еще заниматься, ребятишкам-то? Это раньше они металлолом и макулатуру собирали, родине помогали. А теперь шляются по подворотням да пиво сосут. Хорошо, что мой племянник не такой. Не пьет, деньги в дом приносит, матери недавно стиральную машину купил.
– Так это же твой племянник в сарай-то въехал, – прервала рекламную акцию бабушка Прасковья.
