Сара посмотрела на Дикона — он слегка покачал головой, и она согласилась. Марко говорил очень, очень правдоподобно, но это всего лишь его слово против слова Сайласа. Если они с Диконом поддержат Марко, вампиры отнесутся к этому очень неприязненно — разве что будут предъявлены доказательства. Тогда Сайлас исчезнет и предстанет перед судом ангелов. Охотники способны убивать, но лишь в вынуждающих к тому обстоятельствах либо с ордером на ликвидацию. Поэтому наказание обеспечат ангелы — они быстротой, силой и жестокостью куда как превосходят Созданных ими вампиров.
— Камеры наблюдения записали драку? — спросила Сара у Марко.
— Нет. — Отвращение к себе исказило приятные черты его лица. — Я их отключил, когда понял, что это он — не хотел, чтобы кто-нибудь видел, какого шута я из себя строил. Хорошо хоть у меня хватило ума пистолет оставить при себе. Выстрел ему раздробил голову и отключил на время.
Это объясняло, как Марко смог затащить вампира в подвал.
— Мы должны говорить с Сайласом.
Сара шагнула вперед, ожидая возражений.
Марко встал.
— Я вас отведу. Посмотрим, что этот гад вам запоет.
Пропустив его вперед, они двинулись следом с оружием наготове. Сайлас уже колотил в дверь.
— Помогите! — И снова стук. — Помогите! Я слышу, что вы здесь!
— Тихо!
И голос Дикона обрезал стук как ножом. Сара взялась за дело:
— Как ты оказался заперт в подвале?
Он выдал почти то же самое, что Марко — только со сменой ролей. К концу рассказа у Сары голова раскалывалась, будто от пушечных ударов изнутри. Как, черт побери, разрулить это все? Один неверный шаг — и кровь хлынет потоком.
Она посмотрела на Дикона:
— Наручники есть?
Он протянул ей тонкую пластиковую пару:
— Выдержат.
Марко без вопросов протянул руки, когда она повернулась. Защелкнув наручники, Сара отвела его наверх, поставила на лестницу, ведущую в его квартиру… только сперва завязала глаза и связала ноги, а потом перестегнула наручники к перилам. Охотники становятся весьма изобретательны, когда речь идет о выживании.
— Я не сбегу, — сказал ей Марко.
Такая боль слышалась в его голосе, что у Сары самой защемило сердце.
— Хотя в этом для тебя толку мало, — сказала она, — но я тебе верю. — Если она будет директором Гильдии, ей нужно научиться разбираться в своих людях. — Но нужно доказательство.
— Он умный. Что тоже часть его обаяния.
Сайлас ей лично не показался особо обаятельным, но ведь она в него и не влюблена. Похлопав Марко по плечу, она вышла, закрыв за собой дверь.
— Родни, — сказала она Дикону.
— Вот и я подумал.
— Но даже если он сумеет отличить их по голосу, — спросила она, — кто-нибудь примет его всерьез?
Она вытащила телефон, остановилась.
— Это уже будет началом, — ответил он. Ожидая, пока снимут трубку, Сара посмотрела Дикону в глаза:
— Директор все время разбирается вот в таких историях?
Он кивнул:
— И ты достаточно неравнодушна, чтобы докапываться до правды. — Сократив дистанцию, он погладил ее по щеке. — Нам повезло, что у нас есть ты.
— Да? — ответил голос на том конце телефона. Сара, услышав этот голос, уронила голову на грудь Дикону.
— Минди, у меня есть разговор к твоему хозяину.
— В прошлый раз из-за твоей болтовни меня наказали.
Вступать в перебранку у Сары не было времени.
— Надо было поаккуратнее.
— Что да, то да, — ответила Минди. — Мне четыреста лет — а я не смогла избавиться от щенка. Твоей вины здесь нет. Оставайся на линии.
Удивившись и обрадовавшись, что хоть что-то получается без трудностей, она перевела дух, услышав в линии интеллигентный голос Лакарра:
— Здравствуйте, охотник.
В двух словах и вопрос, зачем она звонит, и разрешение говорить.
Она объяснила.
— И если бы мы могли одолжить у вас Родни на несколько минут, это помогло бы в расследовании.
— Поскольку среди жертв было двое моих, я весьма заинтересован в установлении личности виновника. Мы вскоре будем.
Закрыв телефон, Сара обняла Дикона:
— Как ты думаешь, кто-нибудь заметит, если я сейчас все пошлю к той самой матери и сбегу в горы?
Теплые и сильные руки погладили ей спину.
— За тобой могут послать Истребителя.
— Перестань, не заводи меня. Сейчас не надо.
— Тогда потом. — Он продолжал ее массировать. — Я думаю, это будет самый необычный случай за все годы моей работы.
— Моей тоже. Не понимаю, с чего меня так удивляет, когда вампиры чудят так же, как прочие граждане. Похоже, что они с годами после трансформации мудрости не набирают.
У нее под щекой сильно и ровно билось его сердце. Надежное, внушающее спокойствие. К такому якорю женщина и привыкнуть может.
Они долго стояли молча, и сердце Сары забилось в такт с сердцем Дикона.
— Ты никогда не думал о другой работе? — спросила она тихим, интимным шепотом, вдруг подумав, что ничего не знает о его прошлом. И не важно. Ее чаровал и завораживал тот человек, которым он был сегодня. — Вне Гильдии?
— Нет.
В одном слове была слышна богатая история. Сара не стала докапываться.
— И я тоже. Первого своего охотника я встретила, когда жила на попечении хиповой коммуны — лучше не спрашивай. Было мне десять лет тогда. Это была женщина, такая умная, волевая, практичная. И любовь с первого взгляда.
Он засмеялся, но как-то невесело.
— А я своего первого видел, когда спятивший от жажды вампир опустошил всю нашу округу. Охотник увидел, как я стою над этим вампиром и отрубаю ему голову мясницким ножом.
Она крепко прижала его к себе.
— И сколько тебе было тогда лет?
— Восемь.
— Чудо, что ты сам не стал маньяком, убийцей вампиров.
Оказалось, что именно это надо было сказать. Он тихо засмеялся и чуть не обвился вокруг нее, поцеловал в висок с такой нежностью, что оставшаяся защита разлетелась вдребезги.
— Я решил быть в числе хороших парней. Мне не нравится выслеживать и убивать товарищей-охотников. Каждое такое убийство меня гнетет.
И вот поэтому, вдруг поняла Сара, предыдущий Истребитель выбрал Дикона преемником. Истребитель должен любить Гильдию всем сердцем и от всей души. Каждое решение должно приниматься под мучительным гнетом этой любви — и Дикон никогда не казнит ни одного охотника без абсолютных, неопровержимых улик. Иначе бы Марко уже на свете не было.
Подняв голову, она поцеловала его в горло.
— И как ты себя чувствуешь, состоя в тайной связи с директором Гильдии?
