– Ты не за рулём сегодня?
– Нет, у меня выходной. Нас отвезёт Альберто. Кстати, – Эльза достаёт из сумочки конверт и кладёт передо мной. – Это твоя первая зарплата.
– Но я же ничего ещё не сделала.
– Видимо, сделала, раз он разрешил тебе называть его по имени. В любом случае бери конверт. У тебя должны быть свои деньги. Ты не пленница.
– А чувствую себя именно так.
– Ну, пока ты ещё не готова. Через три-четыре месяца тебе разрешат выезжать в город, когда захочешь. Разумеется, с водителем. Кто-то из наших всё равно будет тебя сопровождать. Ради твоей же безопасности. Сейчас уже можешь ходить везде, где хочешь. Даже двери можешь открывать, я разрешаю. Но если нарвёшься на стрёмного Дерека или на моего кузена, я умываю руки.
– И всё-таки я не могу уйти отсюда насовсем.
– Ты сама согласилась на это. Два года, Нора. Потом ты сможешь выбрать – остаться или уйти.
– Ты сказала: «ради моей же безопасности». Разве мне что-то угрожает?
– Про тебя уже знают другие семьи. Не все из них дружелюбно к нам относятся. Некоторым не нравится, что Эдриан приютил чужачку. Они боятся, что ты сдашь всех с потрохами.
– Я никому не скажу. И я ни черта не понимаю в этом! Знаешь, я всегда любила смотреть фильмы и читать книги про спецагентов, киллеров и мафиози. Но в жизни всё не так. Даже Эдриан временами кажется нормальным, но потом я вспоминаю, что он убил моего брата, и каким бешеным он может быть.
– А чего ты ожидала? Что всё будет по сценарию? Разве в фильмах про врачей, пожарных или космонавтов всё точь-в-точь как жизни? Фильмы снимают так, чтобы картинка была красивой и заставляла смотреть на экран, не отрываясь. Она может быть пугающей, но при этом всё равно цеплять. В жизни всё гораздо прозаичнее. Если это смерть, то она отвратительна. Если вспарывают живот, то вываливаются кишки, и вонь стоит ужасная. Если это деньги, то они пропитаны кровью. Если ты в космосе, то тебе страшно. Если ты заходишь в горящее здание, то можешь и не выйти. Если ты горишь заживо, то это агония, адская боль. Если ты съешь что-то не то, то можешь навалять кучу дерьма прямо в штаны. И это – всё это – не красиво. Зачастую просто уродливо. Временами не хочется видеть то, что тебя окружает. Но такова жизнь, Нора. Привыкай. Я объясню тебе законы нашего мира. На днях к тренировкам с Дереком добавятся уроки со мной. А сейчас нам пора идти.
Эльза допивает шампанское и поднимается из-за стола. Альберто уже ждёт нас у машины. На этот раз мне не завязывают глаза, и я наслаждаюсь красивыми видами из окна автомобиля. Осень окрасила деревья в яркие краски. Постепенно загородный пейзаж сменяется городскими массивами.
Мы подъезжаем к клинике. Здание всем своим видом говорит о том, что здесь не место обычным людям. Эльза провожает меня к палате и говорит, что у меня полчаса, а потом она ждёт меня в машине. Киваю и захожу в палату.
Папа, кажется, дремлет. Я подхожу, сажусь в кресло. Хочу взять его за руку, но боюсь разбудить. Выглядит он хорошо, ему здесь и правда лучше. Отдельная палата, современное оборудование. На глаза наворачиваются слёзы. Он – всё, что у меня осталось. Папа открывает глаза и поворачивает голову.
– Норабелль, – он улыбается. – Дочка, ты пришла.
– Да, папа, я здесь, – беру его за руку.
– Норабелль! – его глаза слегка расширяются. – Что с лицом? Что случилось?
– Ох, – морщу лоб, судорожно пытаясь придумать правдоподобную ложь. – Я растяпа, пап. Торопилась на работу, споткнулась на лестнице и ударилась о перила. Смешно, да?
– Тебе больно, Норабелль?
– Ничего, уже проходит. Не волнуйся, пап.
– Ты, наверное, теперь ещё больше работаешь, раз я нахожусь в такой роскоши, – он вздыхает.
– Я обещаю чаще тебя навещать, я постараюсь.
– Ничего, дочка. Приходи, когда сможешь. Обо мне хорошо заботятся, не переживай за своего старика.
– Па… Тебе лучше?
– Да, Норабелль, намного. Еда здесь отличная, лекарства и терапия помогают. И медсестра у меня душка.
– Дамский ты угодник, – смеюсь.
Я так рада видеть отца, рада, что с ним всё в порядке. Ему действительно лучше. Он идёт на поправку. У него есть силы разговаривать со мной. Даже не замечаю, как время посещения заканчивается. В палату заходит медсестра и сообщает, что мне уже пора.
– Я приду ещё, папа. Скоро, я обещаю.
– Ничего дочка, как сможешь. Ничего. Я всегда тебе рад. Как Майкл? Он зайдёт ко мне? Передай ему привет, скажи, что я соскучился. Так давно не видел его.
– Он в командировке, – снова вру я, а на глаза наворачиваются предательские слёзы. – Устроился на новую работу. Ему хорошо платят, он помогает мне. То, что ты здесь, и его заслуга тоже.
– Молодец, сынок. Взялся за ум. Я рад. Передай, что я рад за него и горжусь, что он мой сын.
– Обязательно, пап, – наклоняюсь и целую его в лоб. – Мне нужно идти. До встречи.
– Люблю тебя, дочка.
– И я люблю тебя, па.
Вылетаю из палаты. Слёзы катятся градом. Выбегаю из клиники и запрыгиваю в машину. Эльза смотрит на меня, затем говорит Альберто возвращаться за город. Едем в тишине. Я благодарна Эльзе, что она ничего не спрашивает. Просто сижу, отвернувшись к окну, и плачу.
Глава 10
Без десяти восемь уже стою в холле и жду Дерека. Встреча с отцом дала понять, что мне ещё есть, что терять. Я должна тренироваться лучше. Должна выжить. Стать одной из них, втереться в доверие, вернуться к отцу.
Мои мысли прерывает грохот. Оглядываюсь и вижу Альберто. Около его ног валяются две сумки.
– А где Дерек?
– Доброе утро. Сегодня я тебя тренирую. Дерек будет занят какое-то время.
– Значит, халява, – расплываюсь в улыбке.
– Мечтай, – фыркает Альберто и подталкивает одну из сумок к моим ногам. – Эту понесёшь сама.
