Она опять пожала плечами, потом потянулась.
– Если будет подходящее настроение. А теперь тебе надо хорошенько выспаться.
Она с преувеличенной осторожностью закрыла за собой дверь и удалилась, ступая на цыпочках.
Если хотите потратить деньги так, чтобы все это заметили, потратьте их на женщину.
Кин Хаббард
«Двое пассажиров дилижанса исчезли сразу же после ограбления, воспользовавшись лошадью арестованного бандита. Речь идет о женщине, изображавшей католическую монахиню с целью незаконного сбора пожертвований, и о мужчине, который назвался Эдуардом Кордовой из Монтерея и по неизвестной причине притворялся слепым. Полиции не удалось с точностью установить связь между пропавшими пассажирами и ограблением. По утверждению…»
– Почему они пишут «изображавшая католическую монахиню»? – возмутилась Грейс, свирепо насадив на вилку кусок бифштекса. Уже во второй раз за этот день она подкреплялась в закусочной «Бэлльз», – Почему они считают, что монахиня была не настоящая? У них же нет никаких доказательств, ни единой улики!
– «По утверждению помощника шерифа Сан-Матео…»
– Это всего лишь догадки.
– «По утверждению…»
– Просто безобразие! – не унималась она. Рубен со вздохом посмотрел на нее поверх газетной полосы. Сообщение было помещено на девятой странице «Дейли экзэминер».
А Грейс все никак не могла успокоиться.
– Я не допускаю ошибок в работе и горжусь этим! И когда какой-то бестолковый помощник шерифа смеет утверждать в газете, будто я «изображала» монахиню, меня это просто возмущает!
– Откуда тебе знать, а вдруг они навели справки об этом твоем ордене Святой Пыли-в-Глаза? – миролюбиво предположил Рубен.
– Святой Надежды, – упрямо поправила его Грейс. – Это был орден Блаженных Сестер Святой Надежды.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что он взаправду существует?
Грейс сунула кусочек мяса в рот и неторопливо прожевала, глядя на Рубена через стол. Он знал, что творится в эту минуту в ее голове: она взвешивала различные возможности, пытаясь решить для себя, стоит ли упорствовать в своем обмане.
– Нет, – созналась она наконец.
– Ну вот видишь!
– Да, они, должно быть, проверили, – неохотно согласилась экс-сестра Августина, – иначе им бы вовек не догадаться. Ведь я ни разу не выпустила вожжи ни на секунду, даже когда этот гнусный недомерок начал меня лапать.
На жаргоне мошенников «выпустить вожжи» означало выйти из роли во время «раздевания» жертвы.
– Я тоже ни разу не выпустил вожжи, – возразил Рубен. – Я же не вылезал из шкуры Эдуарда Кордовы до самого конца! И хоть бы мне кто «спасибо» сказал!
– Это другое дело. С какой стати кто-то должен говорить тебе «спасибо»?
– А почему бы и нет?
– Потому что Пивной Бочонок мог меня убить! Я могла погибнуть, пока ты изображал благородного слепца!
«Опять по новой», – с досадой подумал Рубен, нервно забарабанив пальцами по столу. Она приперла его к стенке и пользовалась своим преимуществом сполна, но… сколько же можно? Судя по всему, она будет предъявлять ему этот счет до скончания века.
– Ладно, читай дальше, – буркнула Грейс, откинувшись на высокую кожаную спинку стула в отдельной кабинке, которую им предоставили для обеда у «Бэлльз». – Что там насчет ограбления?
Кусочек сырого филе, который она в лечебных целях заставила его приложить к заплывшему глазу, отлепился и упал ему на колени. Рубен рассеянно подобрал его и положил на край тарелки, после чего вернулся к чтению.
– «По утверждению помощника шерифа Сан-Матео, из передвижной коллекции китайских древностей было похищено лишь неустановленное число образцов погребальной скульптуры, в частности нефритовый дракон, используемый в качестве сторожевого талисмана в захоронениях династии Вэй, глиняный единорог династии Хань, а также двенадцать фигурок, изображающих знаки Зодиака, династии Мин».
– Одиннадцать, – ревниво поправила Грейс.
– «Бесценные акварели, манускрипты и керамика остались нетронутыми по не выясненным пока причинам. Арестованный китаец упорно отказывается от дачи показаний, и, судя по последним сообщениям, его личность пока не установлена».
Сложив газету и отодвинув ее в сторону, Рубен потянулся за кружкой пива. Он отхлебнул глоток, потом с мучительной гримасой осторожно прижал запотевшее от холода стекло к своей пострадавшей брови. – Стало быть, Пивной Бочонок разговаривать не желает.
– Может, на той бумажке было его имя? – предположила Грейс. – Если так, значит, мы оказали ему услугу, забрав листок.
– М-м-м… Мой друг-антиквар мог бы узнать, что там написано.
На нее это не произвело впечатления.
– Подумаешь! Я могу отнести листок в ближайшую китайскую прачечную и все выяснить сама.
– Мне кажется, это было бы неразумно.
– Это почему же?
– Не стоит посвящать в это дело посторонних, тем более что мы и сами не знаем, о чем идет речь.
– Да какая разница?
Грейс подозрительно прищурилась.
– Ты что-то задумал, не так ли? Только не Говори мне, будто нас могут заподозрить в сговоре с Пивным Бочонком. У тебя на уме что-то другое.
Вместо ответа Рубен поставил локти на стол и доверительно наклонился к ней поближе.
– Сколько денег у тебя украли, Грейс? – спросил он самым вкрадчивым тоном, на какой только был способен.
– Я же сказала; тебя это не касается.
– Да ладно тебе, – принялся уговаривать он. – Я же тебе выложил всю правду о Крокерах, разве не так? Сам я потерял почти две тысячи долларов, а раздобыть мне надо четыре с половиной, к с следующему вторнику. Как видишь, я во всем признался. Чего тебе еще надо?
Она кокетливо расстегивала и застегивала пуговички на манжете своего нового платья из индийского шелка цвета бургундского вина, видимо, любуясь эффектным сочетанием насыщенного бордового оттенка ткани с белой, изящно удлиненной кистью руки. Помимо платья, Грейс обзавелась еще и новым плащом – черным с кремовой атласной подкладкой. Сейчас он висел на крючке у нее за спиной. Рубен надеялся, что она вспомнит, в какую сумму обошлось ему ее «приданое»: платье, плащ и новые высокие башмачки на пуговицах. А ведь он и глазом не моргнул, когда ему назвали цену. Более того, когда она приглядела этот роскошный туалет в салоне готового платья мадемуазель Жоли и вышла к нему из примерочной, он расстался с деньгами, даже не пикнув.
Эти деньги были заработаны нелегким трудом. В поте лица, можно сказать. Прежде чем отправиться к мадемуазель Жоли, они посетили четыре почтовых отделения в разных частях города, где Рубен собрал недельную выручку со своих многочисленных деловых начинаний. «Не густо», – заметила Грейс, и ему пришлось признать, что его дела в последнее время и впрямь идут не блестяще.
