Ознакомительная версия.
Я нервничала все сильнее, много курила, то и дело спускалась в кухню за чаем, чем нервировала Галю, не любившую, когда ее отвлекали от приготовления ужина. Но я не находила себе места в огромном доме, не могла ничем заняться, потому что в голову ничего не шло.
К тому моменту, когда Ольга позвонила, я была уже совсем невменяема и почти не контролировала себя.
– Алло! – заорала я в трубку, и Паршинцева недовольно попросила:
– А ниже на пару тонов? Ты меня оглушила.
– Извини, я нервничаю. Что так долго?
– Так сложилось. Слушай… мы не могли бы где-то встретиться и поговорить?
– А по телефону что? – не очень довольным тоном поинтересовалась я, потому что объяснять, что сегодня мой выезд невозможен, не хотелось.
– Савва просил по телефону не обсуждать.
Вот так… Не только мне запрещают. Правда, в ситуации с Ольгой Саввин запрет продиктован, скорее всего, соображениями безопасности – мало ли кому придет в голову отсканировать телефон сотрудницы детективного агентства! Не лишено логики. Значит, разговор придется откладывать как минимум до понедельника, потому что к нам Ольга не поедет – это она мне объяснила давно и в очень корректной форме. И я не осуждала приятельницу – не каждый может сломать стереотипы и свободно приехать в дом человека, известного своим криминальным прошлым. В городскую квартиру, где мы не так давно жили втроем, она приходила с удовольствием, даже когда у нее не было занятий японским с Акелой, но ездить в дом, хозяином которого значился мой отец, не хотела. Я не обижалась.
Надо было срочно что-то придумывать, я даже застонала от невозможности узнать все новости немедленно, сейчас, когда так интересно.
– Может, завтра в городе пересечемся? – предложила Ольга, не имевшая понятия о моих проблемах с мужем.
– Вряд ли… если только… – Я хотела было взять Соню и поехать в город с ней, но потом подумала, что это совсем уж неприлично – прикрываться ребенком, да и Соня непременно расскажет, что мы виделись с Ольгой, а это повлечет за собой новую порцию ненужных вопросов. Нет, так не получится.
– Послушай, – поняв мои затруднения, сказала Ольга, – ты можешь сослаться на необходимость что-то купить – ты женщина, в конце концов, или как? И даже не будет нужды скрывать, что пойдешь со мной – мы как-никак подруги, я вполне могу помочь тебе с покупкой, скажем, платья.
Версия годилась. Осталось только придумать, как отделаться от обязательного присутствия охранника, которого муж или папа непременно дадут «в нагрузку». Но это я решу…
– Договорились. Тогда я тебе позвоню утром, хорошо? – Конечно, жаль, что придется терпеть всю ночь, но это лучше, чем до понедельника.
– Конечно. Буду ждать.
Мы попрощались, и я, положив трубку, едва не взвыла от досады. Очевидно же, что Ольга нашла что-то интересное, а я должна выкручиваться и придумывать поводы, чтобы получить информацию. Но в принципе сама виновата, чего уж…
Вернувшийся муж продолжил вчерашнюю обструкцию. Я как-то даже растерялась – никогда прежде Саша не молчал со мной больше нескольких часов, если только не был занят. Справедливости ради скажу, что и сегодня он, едва сменив одежду на домашнюю, прихватил из шкафа несколько толстых книг, ушел в кабинет и щелкнул там замком. Не сдержавшись, я посмотрела, с каких полок муж брал книги, и вдруг поняла, что Сашка думает о том же, о чем и я. О якобы похищенном из музея клинке. Это был мой шанс помириться и заодно прояснить кое-какие вопросы.
Я подошла к двери кабинета и осторожно постучала.
– Я занят, – раздалось из-за двери.
– Саша, открой, пожалуйста, это важно.
– Аля, я действительно занят.
– Я тебя очень прошу. – Я заскреблась сильнее, и Акела не выдержал, открыл:
– Ну, что?
Я проскользнула мимо него в кабинет, забралась с ногами на диван и спросила:
– Что ты читаешь?
– Если ты зашла поговорить, то время не очень удачное, я на самом деле занят, – проговорил он недовольно и вернулся за стол, на котором были разложены открытые книги.
– А я как раз, кажется, по поводу твоего занятия, – начала я осторожно. – Вышло так, что я узнала содержание статьи, из-за которой бушевал папа… Не спрашивай, как именно, но узнала. Это неважно. Важно другое. Клинок из музея никто не крал.
Акела, до этого не особенно прислушивавшийся к моим словам, вдруг оторвался от чтения:
– Что? Как это?
– Пока не знаю. Но я позвонила Маросейкину, и тот меня обхихикал – мол, опровержение было по поводу той новости о краже клинка несколько месяцев назад, помнишь?
– Я об этом вообще ничего не знал.
– Да я и сама краем уха только слышала. Но суть не в том. Если, как утверждает Маросейкин, никто ничего не крал, то на основании чего автор статьи о папе утверждает, что клинок хранится в банке? – Я вытянула затекшую ногу и осторожно посмотрела на мужа.
Он сидел, выпрямившись, и словно готовился к броску. Я видела, как он напряжен, как взволнован – моя информация явно ошеломила его.
– Дальше? – сухо бросил он, и я продолжила:
– А дальше я ничего сказать не могу, хотя информация есть.
– Не понял.
– Я попросила Савву и Ольгу – ты ведь помнишь Олю Паршинцеву? – Муж нетерпеливо кивнул. – Ну, вот. Я их попросила сходить сегодня в музей и расспросить ту старушку, которая своими глазами видела пропажу клинка, как все было.
– То есть клинок все-таки пропадал? – уточнил Акела, делая какие-то наброски на листе бумаги.
– Там история какая-то темная. Вот слушай. Смотрительница замечает пропажу клинка со стенда, бежит, чтобы вызвать полицию, но когда те приезжают – оп-па, клинок висит себе на прежнем месте. Понимаешь?
– А не могло бабуле померещиться?
– Могло, – вздохнула я, – вот потому я и попросила Ольгу с Саввой все разузнать. И Ольга что-то узнала, но встретиться с ней сегодня я, по понятным причинам, не смогла, – не удержалась я и слегка уколола мужа.
Акела стремительно поднялся, захлопнул книги и скомандовал:
– Собирайся, мы едем к Паршинцевой.
– А… папа и Соня?
– Ничего, не маленькие, приедут и без нас поужинают. Хотя, зная Бесо, не думаю, что им это будет нужно.
Да уж. От гостеприимного и хлебосольного грузина еще никто никогда не выходил с прицелом на домашний ужин, это точно.
Я побежала к себе, наскоро оделась и позвонила Ольге:
– Ты дома?
– Да, где мне быть-то? – удивилась она.
– Мы к тебе приедем минут через сорок, спустишься, чтобы маму твою не пугать, хорошо?
– Спущусь, не проблема. Только… ты с кем приедешь?
– С Сашкой. Мне нужно, чтобы он услышал все, что ты расскажешь.
– Хорошо, я вас жду.
Когда я вышла во двор, Сашкин старый «Прадо» уже стоял у ворот, а сам Акела сидел за рулем. Я забралась на сиденье рядом с ним и пристегнула ремень – в состоянии такого возбуждения Акела запросто может вдавить педаль газа в коврик, а мне не хотелось выйти через лобовое стекло.
Ознакомительная версия.
