Его глаза гневно сверкнули, губы сжались в тонкую линию — смеяться ему расхотелось.
— Белла, ты нелепая сумасбродка, — тихо и холодно сказал он.
У меня аж закололо ладони — так захотелось врезать по чему-нибудь со всей силы. Я не узнавала себя — обычно я совершенно миролюбива. Развернувшись, я пошла прочь.
— Подожди, — позвал он. Я продолжала идти, сердито шлепая по лужам. Но он догнал меня и легко зашагал рядом.
— Прости, это было грубо, — сказал он, но я не ответила. — Не говорю, что это была неправда, но было грубостью с моей стороны сообщать тебе подобные сведения.
— Может, просто оставишь меня в покое? — пробурчала я.
— Я хотел тебя кое о чем спросить, но ты сбила меня с темы, — хохотнул он. Ага, ему снова было весело.
— У тебя что, раздвоение личности? — сурово спросила я.
— Ну вот, опять…
Я вздохнула.
— Так о чем ты хотел спросить?
— Я хотел узнать, в следующую субботу, ну, когда будет весенний бал…
— Тебе кажется, что это смешно? — я перебила его и, подняв голову, заглянула ему в лицо. Мои глаза тут же залило потоками дождя.
— Ты не против, если я все-таки закончу свою мысль? — в его глазах зажегся хулиганский огонек.
Я закусила губу и с силой сплела пальцы, чтобы сгоряча не наделать чего-нибудь лишнего.
— Я слышал, ты планируешь в этот день поехать в Сиэтл. И я хотел спросить, не надо ли тебя подвезти?
Вот это оказалось совершенно неожиданно.
— Что? — я не понимала, к чему он клонит.
— Подвезти тебя до Сиэтла?
— И кто будет подвозить? — озадаченно спросила я.
— Я, разумеется, — он отчетливо проговорил каждый слог, словно для умственно отсталой.
Я никак не могла оправиться от шока.
— Но почему?
— Я все равно собирался туда через пару недель. Хотя, если честно, я просто не уверен, что ты доберешься до Сиэтла на своем пикапе.
— Мой пикап — машина-зверь, спасибо тебе за заботу. — Я снова двинулась к школе, но удивление мешало мне поддерживать должный накал гнева.
— И он сможет доехать туда на одном баке бензина? — он снова шел в ногу со мной.
— А почему тебя вообще должно это волновать?
С твоим дурацким блестящим «Вольво»?
— Напрасная трата невозобновимых ресурсов должна волновать каждого.
— Если честно, Эдвард, — по всему телу пробежала волна дрожи, когда я произнесла его имя, и я ненавидела себя за это. — Я не могу тебя понять. Ты же не хотел быть мне другом.
— Я сказал, что нам не стоит быть друзьями, но не говорил, что я этого не хочу.
— А, ну теперь все ясно. — Убийственный сарказм. Я поняла, что снова остановилась. Теперь мы стояли под крышей столовой, и мне было проще смотреть ему в лицо. Что отнюдь не способствовало ясности мысли.
— Тебе благоразумнее было бы не дружить со мной, — объяснил он. — Но у меня нет больше сил избегать тебя, Белла.
Его напряженный взгляд ярко вспыхнул, когда он горячо выпалил последнюю фразу. Я забыла, как дышать.
— Ты поедешь со мной в Сиэтл? — спросил он, не сводя с меня горящих глаз.
Я не смогла выговорить ни слова и просто кивнула в ответ.
Он быстро улыбнулся, а потом его лицо вновь стало серьезным.
— Тебе действительно надо бы держаться от меня подальше, — предостерег он. — Увидимся на биологии.
Резко развернувшись, он направился туда, откуда мы пришли.
На английский я шла словно во сне. Даже не заметила, войдя в класс, что урок уже начался.
— Спасибо, мисс Свон, что оказали нам честь своим прибытием, — произнес мистер Мейсон уничижительным тоном.
Я покраснела и торопливо пошла за свой стол.
Только к концу урока я заметила, что Майк не сидит на своем привычном месте рядом со мной. Я почувствовала укол совести. Но, так как он и Эрик поджидали меня у дверей, я поняла, что мало-помалу буду прощена. По дороге Майк вернулся в свое обычное настроение и начал с большим энтузиазмом обсуждать прогноз погоды на выходные. Синоптики предсказывали, что дождь ненадолго прекратится, так что поездка на пляж все же может состояться. Я с жаром включилась в обсуждение, чтобы загладить вину за вчерашнее. Это было нелегко: дождь — не дождь, а вряд ли будет выше десяти градусов тепла, да и то если повезет.
Остаток утра промелькнул мимо, как в тумане. Не верилось, что я не придумала последние слова Эдварда и то, как он при этом смотрел на меня. Может быть, это был просто яркий сон, который я спутала с реальностью. Это казалось ближе к истине, чем предположение, что я ему хоть в какой-то мере нравлюсь.
Поэтому я со страхом и нетерпением входила в столовую вместе с Джессикой. Мне хотелось увидеть его лицо, хотелось увидеть, не вернулся ли холодный равнодушный Эдвард нескольких последних недель. Или каким-то чудом я действительно слышала то, что, как мне казалось, слышала. Джессика трещала не умолкая о предстоящих танцах — Лорен и Анджела тоже пригласили парней, и они идут все вместе, — совершенно не замечая того, что я не обращаю на нее внимания.
Как только мой взгляд безошибочно сфокусировался на столе Калленов, все чувства затопила могучая волна разочарования: их снова было четверо. Он уехал домой? Совершенно разбитая, я тупо следовала за неумолкающей Джессикой. У меня пропал аппетит — я взяла только бутылку лимонада. Мне хотелось лишь одного: сесть где-нибудь в уголке и погрузиться в тоску.
— А Эдвард Каллен опять на тебя смотрит, — Джессика, произнеся заветное имя, наконец прорвалась в мое сознание. — Интересно, почему он сел сегодня один?
Моя голова вскинулась вверх так резко, словно ее дернули за нитку. Я проследила за взглядом Джессики и увидела Эдварда, который занял столик в совершенно противоположном конце зала и, улыбаясь одним уголком рта, смотрел на меня. Поймав мой взгляд, он поднял руку и поманил меня указательным пальцем, приглашая присоединиться. А поскольку я в изумлении уставилась на него, еще и подмигнул.
— Это он тебя зовет? — спросила Джессика с оскорбительным недоверием в голосе.
— Наверное, нужно чем-то помочь по биологии, — пробормотала я, чтобы не разочаровывать ее. — Пожалуй, пойду узнаю, чего он хочет.
Спиной я почувствовала, как она проводила меня пристальным взглядом.
Подойдя к столу Эдварда, я в нерешительности встала напротив него.
— Почему бы тебе не сесть сегодня со мной? — спросил он с улыбкой.
Я механически села, не сводя с него осторожного взгляда. Он все еще улыбался. Было трудно поверить, что такая красота могла быть материальной. Я боялась, что он вот-вот растает как дым, и я проснусь.
