— Ну-у, маловато фантазии, — съязвил он.
— Прости, все, что есть, — ответила я, обидевшись.
— Не угадала, — подначивал он.
— Не было паука?
— Не-а.
— И радиоактивности тоже?
— Нет.
— Блин. — Я вздохнула.
— Криптонит на меня тоже не действует, — он окончательно развеселился.
— Кажется, кто-то обещал не смеяться, помнишь?
Он попытался придать лицу постное выражение.
— Когда-нибудь я все равно догадаюсь, — предупредила я.
— Лучше не пытайся, — он снова стал серьезен.
— Потому что…?
— А вдруг я не супергерой? Вдруг я, наоборот, злодей? — он игриво улыбался, но глаза оставались непроницаемыми.
— Ах вот как, — и вмиг все его намеки сложились в одно целое, словно кусочки паззла встали на свои места. — Понятно.
— Правда? — он вдруг посуровел, словно испугался, что случайно сболтнул лишнее.
— Ты опасен? — предположила я, и мой пульс подскочил. Я интуитивно почувствовала всю правду своих слов — он был опасен. И все время пытался мне об этом сказать.
В ответ он только взглянул на меня, его глаза были полны каким-то чувством, недоступным моему восприятию.
— Но ты не злодей, — прошептала я, мотая головой. — Нет, я не могу поверить в то, что ты злодей.
— Ошибаешься. — Его голоса было почти не слышно. Он не смотрел на меня. Стащив крышку от моей бутылки, он теперь запускал ее волчком между пальцами. Я долго смотрела на него, не понимая, почему мне не страшно. Он сказал правду — это было очевидно. Но я чувствовала себя встревоженной, взвинченной, а более всего — околдованной. Так же, как всегда, когда была рядом с ним.
Мы молчали, пока я не заметила, что столовая почти опустела.
Я вскочила.
— Мы же опоздаем!
— Я сегодня не пойду на урок, — ответил он, и крышка в его руках вертелась так быстро, что расплылась в мутное пятно.
— Почему?
— Иногда пропускать занятия полезно для здоровья, — он улыбался, но в глазах осталась тоска.
— Ну, я пошла, — сказала я. Я была слишком труслива, чтобы рисковать репутацией.
Он снова занялся своим импровизированным волчком.
— Ладно, еще увидимся.
Я колебалась, раздираемая сомнениями, но звонок привел меня в чувство. Я побежала в класс, но оглянулась в последний раз — он не сдвинулся с места ни на сантиметр.
Запыхавшись, я влетела в класс, и мысли в моей голове вертелись быстрее, чем крышка в руках Эдварда. Так мало ответов, так много новых вопросов! Хорошо, хоть дождь перестал.
К счастью, мистера Беннера в классе еще не было. Я быстро села за свой стол, отметив, что Майк и Анджела провожают меня пристальными взглядами. Вид у Майка был обиженный, у Анджелы — заинтересованный и слегка испуганный.
Наконец, появился мистер Беннер, призывая всех к порядку. Он принес несколько маленьких картонных коробочек и, вывалив свой груз на парту Майка, велел тому раздать их по классу.
— Итак, ребята, возьмите по одному образцу из каждой коробки, — сказал он, доставая из кармана халата пару медицинских перчаток и натягивая их на руки. Резкий шлепок, с которым перчатки охватили его запястья, показался мне дурным знаком.
— Первой идет карточка-индикатор, — продолжал он, взяв в руку белую карточку с четырьмя квадратиками и показывая ее классу.
— Далее идет аппликатор с четырьмя зубцами, — он продемонстрировал что-то похожее на расческу с выпавшими зубьями.
— И наконец, стерильный микроланцет, — он открыл упаковку и показал маленький кусочек голубого пластика. Иглу с моего места видно не было, но я тут же почувствовала ком в желудке.
— Я пойду по рядам с пипеткой, чтобы смочить ваши карточки водой, и тогда они будут готовы к работе. Пожалуйста, ничего не делайте, пока я не подойду. — Он начал с парты Майка, аккуратно капая по капле воды на каждый из четырех квадратиков.
— А теперь нужно правильно проколоть палец иглой…
Он взял кисть Майка и воткнул острие ланцета в его средний палец. Нет, только не это. Я почувствовала, как липкая влага выступила у меня на лбу.
— Поместите по капле крови на каждый зубец аппликатора, — он сжал палец Майка, так что показалась кровь. Я судорожно сглотнула, чувствуя прилив тошноты.
— А затем приложите аппликатор к карточке, — закончил он и поднял истекающую смесью воды и крови карточку повыше, чтобы мы все видели. Я закрыла глаза, стараясь расслышать слова учителя сквозь нарастающий звон в ушах.
— В следующие выходные в Порт-Анжелес приезжает передвижной пункт Красного Креста по сбору донорской крови, и я подумал, что каждый из вас должен знать свою группу, — с гордостью сказал он. — Тем, кому еще нет восемнадцати, понадобится взять разрешение у родителей — бланки у меня на столе.
Он продолжал двигаться по классу с пипеткой в руках. Я положила голову на холодный черный пластик стола и старалась прийти в себя. Вокруг слышались взвизгивания, нытье и хихиканье моих одноклассников, прокалывающих себе пальцы. Я медленно дышала через рот.
— Белла, с тобой все в порядке? — спросил мистер Беннер. Его встревоженный голос послышался совсем рядом с моим ухом.
— Я уже знаю свою группу крови, мистер Беннер, — сказала я слабым голосом. Я боялась поднять голову.
— Тебе плохо?
— Да, сэр, — пробормотала я, поддавая себе внутреннего пинка за то, что не прогуляла урок, когда была возможность.
— Кто-нибудь, отведите Беллу к медсестре!
Мне не нужно было даже поднимать голову — и так было ясно, что именно Майк вызвался сопровождать меня.
— Ты сможешь идти? — спросил мистер Беннер.
— Да, — ответила я. Только выпустите меня отсюда, подумала я. Ползком уползу.
Майк с готовностью положил мою руку себе на плечо и обнял меня за талию. Тяжело опираясь на него, я наконец выбралась из класса.
Мы с Майком медленно тащились по кампусу. Когда дошли до столовой, четвертый корпус скрылся из вида. Не опасаясь больше, что мистер Беннер мог наблюдать за нами, я остановилась и спросила Майка:
— Можно, я немного посижу?
Он помог мне усесться на высокий бордюр.
— И пожалуйста, держи руку в кармане, — предупредила я. У меня все еще кружилась голова. Я повалилась на бок, положила щеку на холодный мокрый цемент и закрыла глаза. Это немного помогло.
— Ой, ты совсем зеленая, Белла, — нервно сказал Майк.
— Белла, — позвал кто-то издалека.
Нет, пожалуйста, пусть этот до ужаса знакомый голос будет плодом моего воображения!
— Что случилось? Она ранена? — Теперь голос звучал ближе, он был полон тревоги. Я не выдумала его. Я зажмурилась, надеясь, что умру. Или что хотя бы меня не вырвет. Майк неохотно сообщил:
