кожаную обивку руля царапаю. До боли в пальцах в неё впиваюсь.
Дверь машины открывается.
– Мам, я есть хочу, поехали скорее домой.– Говорит Костик, закидывает свою спортивную сумку и садится на заднее сиденье. В телефон утыкается, не замечает ничего вокруг.
Испугалась что сын может меня в таком состоянии увидеть. От испуга реветь сразу перестала. Салфетки из бардачка достаю, лицо поспешно вытираю. Нос забит, дышать нечем. Глаза распухли и покраснели. Отъезжаю с парковки, еду в сторону офиса.
– Мы сперва к папе на работу заедем. – Говорю и стараюсь улыбнуться. Сглатываю новую порцию горячих слез что рвутся наружу. Свой нетронутый сэндвич сыну отдаю. Не до обедов сейчас, один раз можно и фастфудом перекусить.
Ставлю машину на парковку у офисного здания.
– Посиди здесь, я быстро. – Говорю Косте и выхожу из машины.
Не знаю зачем приехала, и что буду ему говорить. Изменил он, а стыдно мне. Как будто я ничтожным образом проникла в его тайны и вывернула наружу грязное белье. Хочу просто в глаза ему посмотреть. Спросить «Зачем?».
Поднимаюсь на нужный этаж, выхожу из лифта и иду по длинному коридору отстукивая каблуками по глянцевому полу. Все сотрудники мимо проносятся, как в густом тумане. Здороваются. Все здесь знают что у Матвея есть жена. И ОНА, тоже знает. Останавливаюсь у стола за котором секретарша сидит.
– Добрый день, Кристина Сергеевна. – Приветственно улыбается. Ни в мимике лица, ни в движениях, ни во взгляде никакой подсказки о том что она спит с моим мужем.
В киношных мелодрамах все совсем по другому. Там секретарши всем своим видом демонстрируют желание увести начальника из семьи. Смотришь такие сцены по телеку и думаешь, как героиня может не замечать этих намёков? А я сама сейчас смотрю на Людмилу, и ничего не вижу. Она ведёт себя как обычно, как с другими людьми. Неудивительно, что я ни о чем не догадывалась.
– Матвей Сергеевич ещё не приезжал. Хотите его подождать?– Вежливо интересуется и взмахивает длинными волосами, от этого движения её пышная грудь колышется. Невольно сравниваю её со своей, вспоминаю слова любимого мужа адресованные этой девушке.
Смотрю на неё, стою как вкопанная, слезы по щекам катятся. Где взять инструкцию к сложившейся ситуации? Почему на уроках ОБЖ учат как спастись из пожара, но не говорят о том что делать когда рушится жизнь? Не могу это вынести. Стою посреди офиса, перед ней, которую мой муж трахает, и тела своего не чувствую. Мир по крупинкам рушится.
– Кристина Сергеевна, вам плохо?– Подскакивает Людмила, в лицо учтиво заглядывает. – Принести вам воды? – Спрашивает взволнованно.– – Может скорую вызвать? Или Матвею Сергеевичу позвонить?– Спрашивает. Переживает. Наращенными ресницами хлопает, скачет возле меня. А мне убить её хочется.
– Да уйди ты! – Рявкает на неё Валера. – Отошла, быстро! – Приказывает.
Появился не пойми откуда. За плечи меня берет, в кабинет Матвея заводит и дверь закрывает. Смотрит с неподдельным волнением. Во взгляде горечь и глубокая осмысленность.
– И давно ты знаешь? – Спрашивает. Стакан воды мне протягивает.
– Около часа. – Выдавливаю из себя слова, предложенную воду игнорирую, кабинет новым взглядом осматриваю. Мне кажется что они тут везде трахались, в каждом углу. Невыносимо. Дышать нечем.
– Кристин, я тебя прошу, только не пори горячку. – Просит Валера и задрав руки взъерошивает свои короткие волосы. – Он любит тебя, а это так, не серьёзно.
Головой качаю и глаза зажмуриваю. Голова кругом, от омерзения тошнит ужасно. Задыхаюсь в этом кабинете пропитанном его духами. Сейчас в обморок упаду.
Валера меня за плечи хватает, придерживает.
– Пойдём, я тебя отвезу. – Говорит и уводит меня на улицу.
Здоровается с Костей, улыбаться пытается, за руль садится и везёт нас домой.
Костик сразу на кухню побежал, обедать. После тренировок он всегда сильно голоден, растущий организм требует немедленно восполнить потерю калорий потраченных в зале.
Стоим с Валерой во дворе перед крыльцом, молчим оба. Он не знает что сказать, а мне просто ничего говорить не хочется. Закрываю глаза и слушаю шелест зелёной листвы на деревьях, которые мы вместе с Матвеем сажали. На этом участке, как и в самом доме, все создавалось совместными усилиями, с большой любовью друг к другу. Я рада, что его сейчас нет дома. Не смогу сейчас спокойно с ним разговаривать, и не в состоянии принимать решения.
– Тебе лучше? – Спрашивает Валера.
Молча киваю головой в ответ.
– Кристин, мне ехать надо. Работа, сама понимаешь.– Оправдывается. –Пообещай мне, что не натворишь глупостей. – Требует, намекая на самоубийство. Искренне переживает.
– Я не собираюсь сводить счёты с жизнью, не волнуйся. – Говорю. Голос проснулся, звучит более уверенно. – У меня есть сын, есть ради кого жить.
– Хорошо, что ты это понимаешь. – Пытается улыбкой сгладить установившееся напряжение. – Я тогда поеду? – Спрашивает.
– Валер, я могу тебя попросить?– Смотрю ему в глаза и жду ответа.
– Что угодно. – Кивает головой готовый внимательно выслушать просьбу.
– Не говори Матвею о том что я все знаю. – Прошу его.
– Хорошо. – Поджимает губы с непонимающим выражением на лице, но соглашается.
Мне нужно сперва самой все обдумать, чтобы не рубить с плеча и не сделать хуже.
Костик после обеда убежал к другу живущему напротив. Дома тихо. Гнетущая, давящая тишина разрывает ушные перепонки. Сижу на полу в гостиной, пытаюсь собрать свою душу, без опыта и прилагающейся инструкции. В груди болит. Голова раскалывается. В больной голове ни одной нормальной мысли, ни одной подсказки как быть и что делать. Я впервые одна в своём горе. Один на один со своим страхом. Самый близкий человек, который оберегал меня от всех невзгод, стал палачом. Слезы высохли, силы покинули. В том месте где была любовь, осталась зияющая кровоточащая дыра. Эмоций больше нет. Все выплакала, что могла. Смотрю на себя со стороны и от жалости сердце сжимается. Мне скоро тридцать. Я ничего не умею, кроме как играть на пианино и заботиться о своей семье. После развода, я стану РСП, никому не нужная и совершенно не приспособленная к жизни без мужа. Калека. Социальный инвалид. А самое главное, я не могу и не хочу представлять свою жизнь без него. Я скорее умру, чем разрушу наш брак.
Поднимаюсь с пола. Глаза щиплет от высохшей соли на ресницах. Каждый вдох приносит неимоверную боль. Но я постараюсь с этим справиться. Постараюсь понять его и простить. Забуду обо всем что слышала в регистраторе. В конце концов, если бы не эта случайность, я была бы по-прежнему счастлива и ни о
