Дэвид медленно оделся, не отводя взгляда от Клаудии. Она разговаривала оживленно, время от времени замолкая и показывая Дэвиду свой маленький розовый язычок. Наконец она положила трубку.
— О, ты уже оделся, — с упреком в голосе сказала она. — У меня восхитительная новость. Завтра я встречаюсь с Конрадом Ли. Он прилетел сюда в поисках нового лица — ему нужна исполнительница главной роли. Он собирается снимать фильм, кажется, о Деве Марии. Я должна прийти завтра в шесть вечера в его «люкс» «Плазы Карлтон». Правда, замечательно?
Дэвид не обрадовался.
— Почему ты встречаешься с ним вечером? Чем плох день?
— Малыш, не будь глупым. Господи, если он захочет потрахаться, он может сделать это и утром.
Она подошла к туалетному столику и принялась тщательно накладывать макияж.
— Хорошо, извини, что я заговорил об этом. Просто я не понимаю, зачем тебе нужна карьера. Почему ты…
— Почему что? — сухо перебила его Клаудия. — Почему не орошу все и не выйду за тебя? А куда ты денешь свою жену и детей? Как оборвешь семейные узы?
Он молчал.
— Слушай, малыш, — ее голос смягчился. — Я на тебя не давлю, так что оставим эту тему. Ты — не моя собственность, а я — не твоя, так оно и должно быть.
Она наложила «блеск» на губы.
— Умираю от голода. Как насчет ленча?
Они отправились в их любимый итальянский ресторан, и к ним вернулось хорошее настроение.
— Воскресенье — ужасный день, — задумчиво произнесла Клаудия. — Он тянется бесконечно.
Она отпила красное вино и улыбнулась хозяину заведения, толстому коротышке, который радостно ответил на ее улыбку.
— Знаешь, все считают себя красивыми, я в этом уверена. Люди смотрят в зеркало, видят пару глаз, нос, рот и думают — какая славная мордашка! — Ее смех оживил ресторан, и Дэвид рассмеялся вместе с Клаудией. Она была очаровательной, заводной девушкой. Он пережил немало внебрачных связей, но эта отличалась от всех прежних; впервые он пожалел о том, что несвободен.
— Как-то я познакомилась с человеком, — сказала Клаудия. — Он обещал мне яхту на юге Франции, виллу на Кубе, массу бриллиантов и все прочее, а потом вдруг испарился. Позже я слышала, что он — шпион и что его застрелили. Забавная штука жизнь.
После ленча они поехали по Уэс-энду в поисках фильма, который оба хотели посмотреть.
— Взгляни на этих психов, — воскликнула Клаудия, глядя на большую колонну людей, идущих в сторону Трафальгарской площади. — Ты можешь представить себя убивающим свое свободное время перед каким-нибудь посольством, сидящим на мостовой? Любопытно, почему у всех этих парней бороды?
Она прильнула к Дэвиду.
— Бог с ним, с фильмом. Давай вернемся ко мне и… Я хочу заняться любовью, а ты?
Мог ли он возразить ей?
На плакате, висевшем на спине дородной женщины, было выведено: «Бомбу — вне закона».
Молодой бородач держал в руках щит с надписью: «Миру — мир».
Изможденная женщина с двумя неухоженными детьми сжимала пальцами края картонки с требованием: «Прекратить производство ядерного оружия».
Эти люди, а также несколько сотен других, медленно входили на Трафальгарскую площадь. Там стояли те, кто прибыл сюда раньше. Возле памятника Нельсону и фонтанов собралась большая толпа.
Линда Купер уже была на площади. Она оказалась зажатой между группой девушек с серьезными лицами, длинными, нечесаными волосами, в грязных пальто и молодым человеком в очках, который постоянно бормотал что-то себе под нос.
Линда была привлекательной женщиной, разменявшей четвертый десяток. Шифоновый платок частично скрывал ее золотисто-каштановые волосы. Кремовый костюм от Шанель казался неуместным в такой обстановке. Глядя на Линду, можно было подумать, что лет десять назад она была очень хорошенькой, но сейчас ее портило выражение покорности, смирения. На лице Линды были крохотные морщинки, следы усталости и некоторый избыток косметики. Однако в целом она еще была интересной женщиной.
Она смотрела по сторонам и чувствовала себя как-то странно среди толпы, без Дэвида. Она редко делала что-то или ходила куда-то без него, но в последнее время он стал чаще уезжать в длительные командировки и задерживаться допоздна в офисе. Он казался полностью поглощенным своей работой. Похоже, больше его ничего не интересовало.
Линда вздохнула. Она чисто случайно попала на сегодняшнее сборище. Дэвид снова куда-то уехал, и она внезапно испытала потребность вырваться из дома в внести какое-то разнообразие в свою жизнь. Дети проводили уик-энд за городом у родителей Линды; она отказалась поехать туда, полагая, что Дэвид будет дома, но в последний момент ему, как всегда, пришлось куда-то умчаться. Оставшись в одиночестве, Линда вдруг поняла, что не в силах высидеть весь день дома; она позвонила Монике и Джеку, и они пригласили ее на ленч. Но тут она совершила ошибку: они были друзьями Дэвида по его холостяцкой жизни. Линда чувствовала в их отношении к себе какую-то затаенную насмешку типа «а все-таки она женила на себе Дэвида». Через полтора часа она откланялась, сославшись на то, что дома ее ждут дела, которые надо завершить к приезду детей. К удивлению Линды, Моника и Джек не стали удерживать ее.
По дороге домой она увидела демонстрантов, знамена, толпу; поддавшись внезапному порыву, она запарковала свой «мини»в переулке и пошла пешком в сторону Трафальгарской площади, которая, похоже, была общим местом сбора.
Она часто думала о движении за ядерное разоружение и втайне хотела стать его участницей. Выразить свой протест — это минимум того, что человек обязан сделать ради себя и своих детей. Начиналась новая эра. Шел шестьдесят девятый год, и люди протестовали без страха и оглядки. Линда хотела быть среди демонстрантов.
Очкарик, стоявший возле нее, вдруг посмотрел на часы.
— Уже три, — возбужденно заявил он.
Внезапно толпа подалась вперед, раздались крики. Небольшая группа людей, отделившись от основной массы, бросилась на проезжую часть и уселась на ней. Поток подхватил Линду, и она оказалась возле края тротуара. Полицейские оттаскивали сидящих с мостовой. Как только одного человека удаляли с проезжей части, его место тотчас занимал кто-то другой. Толпа завелась. Люди скандировали лозунги, оскорбляли полицейских. Большой голубой фургон постепенно заполнился нарушителями общественного порядка, однако новые люди по-прежнему занимали места на проезжей части.
— Бомбу — вне закона, — закричала Линда, чувствуя себя великолепно. Она протестует против бомбы. Участвует в мероприятии, имеющем всемирное значение. В меру своих возможностей спасает будущее ее детей. Это было захватывающее приключение.
