стоячем положении, подвешенной ремнями к потолку или закрытой в гвоздевых шкафах, раскладушка предстала передо мной мягкой периной. Из-за сильных побоев, на спину мне было не лечь, потому я легла на живот и аккуратно прикрылась тонким, но в эти секунды кажущимся мне согревающим, пледом.
Сначала я услышала, как мистер Баркер берет с полки свою фляжку и звучно отпивает из нее. Спустя полминуты я услышала, как он подошел ко мне. Открыв глаза, я увидела перед своим носом небольшую книгу в матерчатом переплёте, затёртом настолько, что имени автора и названия книги уже было не разобрать.
– Сборник. Избранное, – прохрипел у меня над головой Баркер, стоило мне принять книгу в руку. – Откроешь для себя новый дивный мир.
Он отошел, привычно хромая. Я открыла книгу на первой странице и сразу же удивилась тому, как именно здесь был написан текст: короткими строчками в ровные столбики. Такого я ещё не встречала… Я начала поспешно поглощать слова: “Всё можно. Вам наврали. Можно всё…”. Джером выключил свет до того, как я успела прочесть дальше. Неохотно спрятав книгу под раскладушку, я опустила голову на болящее предплечье и мгновенно провалилась в сон.
Оригиналы живут долго. Мариса Мортон уже дожила до семидесяти лет. Однако поговаривают, будто некоторые оригиналы могут доживать и до ста лет, а в редких случаях даже до еще более внушительных цифр.
Мистеру Джерому Баркеру было пятьдесят пять лет. Хотя он и выглядел стариком, такой возраст оригиналы называют средним и считают ранним для ухода. Поэтому я не поверила, когда моя соседка по койке 11126 сообщила мне о том, что Джером Баркер ушел.
Его тело нашли в одной из аудиторий. Причиной ухода назвали то ли сердечную, то ли почечную недостаточность. Разве у него была почечная недостаточность?! Если так, разве это нельзя было исправить?! Я могла бы пожертвовать ему свою почку… Наверное… Мне бы не позволили, но… Захотела бы я того сама?.. Никогда не узнаю.
Для меня случившееся с мистером Баркером стало неожиданно сильным ударом. До сих пор я даже представить себе не могла, чтобы меня настолько заботила жизнь оригинала, но стоило этой жизни оборваться, как я поняла… Я что-то поняла. Я даже расплакалась. Стояла у колонны при входе в декоративный сад Еклунда и, прикрывая рот ладонями, по-настоящему плакала, как до сих пор плакала только из-за ухода 11110.
Уход мистера Баркера случился спустя ровно одну неделю после того, как он вырвал меня, и других клонов, из пыточной. До моего восемнадцатилетия оставалось всего два дня. На протяжении всей недели я ни разу не видела 11112 и боялась того, что он может находиться в переходном состоянии после своего последнего изъятия.
В полдень за телом ушедшего наставника из земель оригиналов приехала медицинская карета. Я видела, как его тело, накрытое белой простыней, на носилках выносят из главного здания…
Ровно через полчаса после отъезда медицинской кареты меня призвали в кабинет Марисы Мортон.
– Кажется, мистер Баркер имел неосторожность сблизиться с тобой, 11111? – директор Миррор сидела за своим величественным столом, украшенным металлическими деталями, и сверлила меня взглядом хищной птицы. Я не собиралась отвечать и тем более отводить взгляд. – Знаешь, что с ним произошло? – нет, я не собиралась подавать своего голоса, который, если бы зазвучал, не порадовал бы этого бездушного оригинала своей твёрдостью. – Впрочем, может быть так даже лучше, – от этих слов по моей коже разбежались непроизвольные мурашки. – Лучше, в смысле хорошо, что твой заступник не узнает о том, что тебе предстоит изъятие.
– Мне предстоит изъятие? – мои брови едва уловимо взмыли вверх, мои саднящие кулаки непроизвольно сжались.
– Послезавтра. Утром в день твоего восемнадцатилетия. Можешь порадоваться – у тебя не будет переходного состояния.
– Изымается незначительный орган?
– Напротив, – глаза Мортон сверкнули недобрым огнём, родственным чувству радости. – Изымаются сразу все твои органы. Ты уходишь на полный разбор, одиннадцать тысяч сто одиннадцать. Такова воля твоего оригинала.
В небе над Миррор редко летают самолёты, но в этот день выйдя из главного здания и посмотрев на небо, я увидела высоко-высоко над своей головой разрезающую небосвод полосу – самолёт, заполненный и ведомый оригиналами, летел на восток. Наблюдая за переполненной оригинальными душами точкой, растерянным, бездушным (как мне о нём объяснили) взглядом, сжимая и разжимая ставшие ледяными пальцы, я думала, и мысли мои звучали как будто не моим, необычным голосом: “Послезавтра меня разберут? Эбенезер Роудриг порежет моё тело на кусочки, разложит эти кусочки по морозильным ящикам, и после всего этого для меня не будет даже жизни в параллельном мире? Ничего для меня не будет? Да как же такое возможно?.. Да никак!”.
У меня был запасной ключ от пристройки Джерома Баркера. Он сам дал мне его, чтобы я могла “безопасно” возвращать ему прочитанные мной книги. Книги он оставлял для меня в тайнике – в стене за шкафом была выемка глубиной в один локоть, а шкаф легко двигался, хотя и приходилось упираться в него всем телом.
К пристройке пришлось красться осторожно. Впрочем, сегодня был день забора крови, так что добраться до пункта своего назначения незамеченной для меня не составило труда. В этом деле мне также неплохо помогли высокие и ровно подстриженные кустарники мистера Еклунда.
Не знаю, на что я рассчитывала, направляясь в пристройку Баркера сразу после разговора с Мортон, но как только я вошла в неё и убедилась в плотности занавешенных на окнах штор, я начала искать. Неизвестно что.
Компьютер был запаролен – наставник так и не назвал мне электронный ключ от него. Единственная комната была привычно пустой. Шкаф.
В шкафу неожиданно нашлось нечто между дорожной сумкой и рюкзаком – интересно пошитая, компактная вещь, которую, должно быть, удобно носить и на плечах, и в руках. Я думала, что найду в этой сумке вещи наставника, но неожиданно нашла нечто совсем странное: чёрную кепку, чёрные мешковатые штаны, чёрную футболку, чёрную кофту, чёрные кроссовки – всё женское и совершенно новое, с приклеенными ярлыками, на которых изображалась одна и та же девушка азиатской внешности, одетая в красивый чёрный костюм, почти походящий на спортивный, но таковым не являющийся. Зачем мистеру Баркеру вдруг понадобилась девчачья одежда? Сложив всё найденное назад в сумку, я увидела борсетку, лежащую на верхней полке шкафа. Взяв её, я не надеялась найти ключи от автомобиля, так как помнила, что тот
