– Это хастл – модный сейчас танец. Артур его прекрасно исполняет, а в паре с Дашей они вообще неотразимы.
Валерия это и сама видит. Он движется с грацией пантеры, легко исполняя сложные ходы и поддержки. Она легко порхает вокруг него, самоотверженно бросаясь в объятья, уверенная в том, что он её подхватит. Танец наполнен ритмом, страстью и каким-то эротизмом. Но Валерия с удивлением замечает, что не ревнует. Она просто любуется танцующими, с восторгом отмечая для себя, что этот красивый парень с пластикой дикого зверя принадлежит ей. По крайне мере, в настоящий момент.
После этого танца вечер для Валерии изменился. Она почувствовала, как неуверенность в себе, в нём, дикая ревность, сковывающая всё внутри, отпускают её. Может, причиной были два выпитых залпом коктейля, а может то, что Артур больше не отходил от неё ни на шаг. Они танцевали, и Валерия начала получать удовольствие от танцев. И не дёргалась всякий раз, когда к Артуру кто-то подходил, даже если это были девушки и мило улыбалась собеседницам Артура, убедив себя, что некоторые смотрят на неё с завистью.
Александр предостерегал Артура не заострять внимание на обмороке Валерии, чтобы не сформировать у той комплекс. Но, сам того не ведая, сформировал комплекс у Артура. Он ощущал смутную тревогу и какой-то барьер перед следующей ночью с ней, опасаясь повторения её странной реакции. Поэтому вчера, мечтая провести с ней день в постели, повёз к Алине, подальше от соблазна. Но откладывать и дальше испытание не хотел, понимая: чем скорее это произойдёт, тем быстрее он избавится от тревог. Судьба, как он понял, распорядилась по-своему, отодвигая это событие. То, что сегодня этого не будет, стало ясно, когда Артур увидел, что Валерия благополучно заснула на переднем сиденье автомобиля, едва они отъехали от клуба. Он хотел везти её к себе, но привёз во двор её дома.
– Мы где? – сонно пробормотала Валерия, когда они остановились.
– Дома, – он вышел из машины, обогнув её, открыл дверцу и прямо с сиденья взял на руки.
– Куда ты хочешь меня отнести? – спросила она, окончательно проснувшись.
– Твои родители дома?
– Только отец.
– Если ты считаешь, что лишний инфаркт ему не повредит, я отнесу тебя прямо в постель, чтобы ты не уснула, поднимаясь по лестнице.
– А если я уже не сплю и не хочу в постель?
– Это тебе только кажется. Я же вижу, как ты устала за вечер. По-моему, такой ритм для тебя непривычен.
– И вовсе я не устала, – проговорила Валерия и, воспользовавшись тем, что его руки заняты, обхватила его лицо ладонями и неумело ткнулась в губы.
Артур почувствовал, что это самый возбуждающий поцелуй, который ему доводилось испытывать. А ещё он понял, что снова теряет контроль над ситуацией. Снова всё идёт не так, не по плану. Он привык ко всему относиться хладнокровно, продумывая, как опытный шахматист, все ходы наперёд. Порой уже при знакомстве зная, когда и как они расстанутся. Поэтому со всеми бывшими он до сих пор в хороших отношениях, почти друзья.
Но с Валерией всё идёт не так, как всегда, сбиваются все планы. Он и сам ведёт себя странно. Начиная с того, что ему никогда и в голову бы не пришло делать девушке замечание по поводу одежды, а на её слова, что кто-то там её лапал, он выдал бы очередную шутку, чтобы поднять ей настроение. И уж точно не стал бы злиться за бесцеремонность своих подруг. А ещё он никогда не занимался любовью в машине, считая это ребячеством. Но сейчас всё шло именно к этому. Он понял, что не сможет оторваться от неё просто так и снова уехать в мучениях.
Он открыл заднюю дверь и, пробормотав что-то на странном языке, который Лера никогда не слышала, усадил её на сиденье и забрался за ней следом.
– Что ты сказал сейчас? – спросила она.
– Милая соблазнительница. Это на чеченском.
Валерия засмеялась:
– Не верю. Перевод неправильный. Ты, наверное, сказал, что я неловкая корова. Я догадываюсь, какие опытные соблазнительницы были у тебя. Я по сравнению с ними кажусь тебе ужасной неумехой.
В полумраке салона автомобиля, подсвеченного только фонарями с улицы, она заметила его снисходительную улыбку.
– Я не буду ничего говорить, чтобы доказать, насколько ты неправа. Я лучше покажу.
Он посадил её на колени, лицом к себе, как этим вечером сидела Даша. Безвольно опустил руки на сиденье и тихо приказал:
– Прикоснись ко мне.
Задохнувшись упоением от той свободы, которую он ей предоставлял, Лера провела ладонями по широким плечам, скользнула на шею, под воротник рубашки, туда, где пальцы могли ощутить упругость кожи.
– Сними её, – продолжал приказывать он.
Неумело, дрожащими руками она расстегнула рубашку, стащила с него, не упуская возможности коснуться горячего тела. Её пальцы исследовали, губы вторили им, касаясь плеч, шеи, упрямого подбородка, глаз. Наконец, руки скользнули в волосы и запутались в них, а губы нашли его рот. Он старался не шевелиться, судорожно вцепившись в край сиденья, только губы потянулись к ней, открываясь навстречу. Вспомнив весь немногочисленный опыт поцелуев, она придвинулась ближе, вызвав его стон, и, обхватив голову, поцеловала со всей страстью, на которую была способна.
– Ты чувствуешь это? – вдруг хрипло спросил он, когда она оторвалась от его губ и скользнула на щеки.
Да, она чувствовала. Чувствовала, как его мышцы напрягаются, дрожат и расслабляются под её неловкими пальцами. Слышала гулкое биение его сердца, которое ускоряло ритм, когда она прикасалась к нему. Видела бездонные глаза, затуманенные желанием, потемневшее от страсти лицо. И, конечно, сквозь ткань чувствовала прямое свидетельство его желания, на котором было так неудобно и так сладко сидеть.
– Ты хоть понимаешь, какую власть имеешь надо мной? – тихо прошептал он, давая наконец-то волю рукам.
Он сделал то, о чём мечтал с того момента, как увидел её без пиджака: развязал верёвочку, державшую на шее топик, и лёгкая ткань скользнула на талию, обнажив совершенную грудь. Стащил джинсы, так соблазнительно обтягивающие стройные ноги. И, раздевшись, усадил обратно. Туда, где, по естественным законам природы, ей и положено сейчас быть.
Она охнула, прогнувшись назад, инстинктивно подбирая удобное положение, вернулась обратно, непроизвольно коснувшись грудью его лица. Невинное движение, заставившее его сходить с ума и задыхаться от желания. Он обхватил её бедра, направляя и руководя движением. Весь опыт и всю силу воли пришлось призвать, чтобы медленно и осторожно привести её к вершине.
А когда он почувствовал, как она с невнятным бормотанием забилась в его руках и беспомощно обмякла, прильнув к плечу, он, обхватив её лицо руками, произнёс:
