— Конечно. — Эмори Тайн будет сплетничать пока не придет его конец, независимо от того, что про тебя запретили упоминать.
Она грустно улыбнулась. — Нет, я имею в виду, они хоть раз упомянули обо мне? — Рэйчел, внезапно оказалась маленькой и наивной. Я поняла, о чем она спрашивала. Она хотела знать, ее мать и ее братья и сестры, всех, кого она любила еще ребенком, вспоминали ли ее. Помнили ли и говорили ли о ней с любовью и тоской.
Эта ложь была на кончике моего языка, но я колебалась слишком долго.
— Я так и думала, — кисло сказала она, положив руку на дверь. — Люблю тебя, девочка, — сказала она тихо, прежде чем ушла в ночь.
Мне было трудно удобно улечься на надувном матрасе, но, в конце концов, глаза закрылись и в уединенном умиротворении, я заснула. Я задремала ненадолго, когда я вскочила, словно складной нож, вскрикнув от боли вызванной резким движением. Где-то в подсознании всплыло жестокое лицо Уинстона, и я встрепенулась, всеми фибрами души желая избавиться от него.
Пока я пыталась успокоить свое дыхание и стянуть потную майку, слова Кэлли дошли до меня.
— Если у тебя не будет задержки...
Весь день я пыталась выгнать мысль из моего сознания. Но было невозможно начать двигаться вперед, пока я не узнаю. Тесты на беременность были удивительно точными в эти дни, определение уровня гормонов в абсурдно ранний срок. Через шесть дней, если месячные не пойдут, я возьму один. Я не хочу думать о том, что может последовать за этим.
Мое сердце билось слишком сильно, чтобы на данный момент пытаться заснуть, и я поняла, несколько минут свежего воздуха мне помогут успокоиться.
Я вытащила сандалии Рэйчел и аккуратно шагнула вниз неловкими шагами из трейлера.
— Ты выглядишь так, словно дерьмо угодило тебе в лицо, — голос был добродушным и знакомым.
Лунного света не было, и мои глаза с трудом ориентировались в темноте. Слабый свет от бара «На дне реки» не распространялся так далеко.
Я услышала шорох шагов и поняла, что кто-то шел ко мне.
— Что-то случилось, Промиз? — Это был Грейсон.
— Эй, спроси ее, у неё есть еще печенье.
Я узнала голос Брэндона, как и первый, кто говорил.
Они вдвоем развалились перед трейлером Грейсона на бобинах, пили пиво и разговаривали, бог знает о чем.
— У меня прямо сейчас нет никакого печенья. Прости. — Ответила я Брэндону.
— Ладно, обращайся если что. — Грейсон развернулся и направился назад, попросив следовать за ним.
Я почти споткнулась о большое тело Брэндона. — Прости, — пробормотала я. Он отрыгнул в ответ.
Вблизи горела противомоскитная свеча, и единственный свет был вокруг неё.
— Садись, — настаивал Грейсон.
— Нет, — я покачала головой.
— Не спится?
— Нет.
— Чертова сука, — вдруг сказал Брэндон. Он указал на бар зажженной сигаретой. — Тревога-гнусная сука.
Я услышала, шипевшего с отвращением Грейсона. — Какого х*я, она здесь делает?
Я посмотрела туда, куда уставились мужчины, и увидела молодую брюнетку, которая забиралась за спину затененному мужчине на заднее сиденье мотоцикла.
— Дерьмо, — прошептал Брэндон.
Грейсон испустил смешок. — Ну, я думаю, это означает, что теперь она чертова проблема Анджело. Он понятия не имеет, какой билет он только что вытащил.
Брэндон рассмеялся. — Слышь, кто бы говорил, друг. Тебя она тоже в своё время зацепила.
Грейсон потянулся. — Виноват, медленно учусь. Но я никогда не наступаю на одни и те же грабли дважды, — затем он, казалось, вспомнил, что я молча стояла там, без понятия о чем шла речь. — Так куда ты думала пойти?
— Никуда, — сказал я, скрестив руки на груди. — Я просто не могла уснуть.
— Эй, — Брэндон, зевая, встал. — Я собираюсь пойти посмотреть, какая ж*па там сегодня ночью.
Он хлопнул Грейсон по плечу и покачнулся, больше ничего не сказав мне.
Грейсон тяжело опустился обратно на бобину, и вернулся к своему пиву. Наконец, он спросил. — Мучают кошмары?
— Да, — тихо сказала я. — Во сне и наяву.
Я была шокирована, услышав свои собственные слова, из своих уст. — Я хочу, чтобы он умер.
Грейсон не удивился. — Ну, Промиз, когда-нибудь он умрет. Смотри, я не знаю, что произошло, но я чертовски хорошо знаю, что такое испытывать ярость до такой степени, что начинаешь задыхаться.
Он сделал паузу. — Они тебе много рассказали обо мне?
— То, что ты был в тюрьме, что ты спас жизнь Касперу, и что ты не делал того, за что тебя посадили.
— Да, все верно.
Он откинулся назад и положил одну ногу на другую. — Когда-нибудь я расскажу тебе об этом.
— Но не сегодня?
— Нет, не сегодня.
Я посмотрела на звезды — «блестящую дизайнерскую коллекцию». Казалось невозможным, что это были реальные места, недоступные на расстоянии. Я не понимала, почему я могла так свободно говорить с Грейсоном, чем с кем-то другим. Но причина не имела значения, именно это было мне необходимо сейчас
— Ты сегодня сказал мне, что не дашь этому поглотить меня заживо. Так что же ты сам делаешь? Для того чтобы справиться, я имею в виду.
— Я стреляю.
— Ты что…?
Я слышала, как он открывает еще одну банку пива.
— Когда шум в моей голове становится слишком громким, и я чувствую, как он собирается блокировать все остальное, я хватаю винтовку и стреляю далеко в пустыне.
Я чувствовала на себе его взгляд.
— Я научу тебя. Знаешь, тогда ты почувствуешь себя лучше.
— Думаю, что я не прочь пострелять.
— Таким образом, если он когда-либо всплывет снова, ты сможешь прострелить его яйца.
Я улыбнулась. В его словах и суровой интонацией его акцента, «яйца» звучали как «айца».
— Эй, я не могу, бл*ть, видеть тебя в темноте, ты улыбаешься?
Я рассмеялась. — Да.
— Ну, хорошо.
Я хотела услышать больше о нем. — Так ты не отсюда.
— Неа. Нью-Йорк.
— Так какой ветер тебя сюда занес?
Он ничего не говорил минуту. Наконец, он встал и взял бобину, на которой сидел. — Мы сохраним эту историю тоже на другой раз. А сейчас давай посмотрим, что мы можем сделать, чтобы ты немного отдохнула.
Он пошел к моему трейлеру, неся свой стул. — Пойдем.
Он бросил бобину перед моей дверью.
— Теперь, я собираюсь поболтаться здесь некоторое время. Заходи внутрь и немного поспи и знай, что если кто-то приблизится к твоей двери, им придется иметь дело со мной. Ох, и еще. Всегда держи дверь запертой. Вокруг полно безбашенных людей. Я не один из них, но они есть.
— Грейсон, — я вытерла слезу. Я не смогла бы сказать это даже Рэйчел. — Я не знаю, что я собираюсь делать, если я забеременею.
