Прием сработал. О, еще как сработал! На экране Кейси выглядел яростным и беспощадным — и в то же время грациозным. А когда камера крупным планом показывала полные чувства светло-карие глаза и развевающиеся на ветру белокурые волосы, ни одна женщина в мире не могла остаться равнодушной.
Вот так и родилась новая звезда.
После выхода фильма на экраны Голливуд немедленно признал Скотта «своим парнем», а студии закидали бесконечными предложениями самых выгодных, самых интересных ролей. Не собираясь упускать блестящий шанс, он выбрал работу, о которой мечтал еще на уроках литературы в школе — об исполнении главной роли в фильме, созданном по роману «Окраина в полночь».
Несмотря на то, что роль считалась одним из самых лакомых кусков голливудской кухни, Скотт почти не сомневался в победе. Да, он действительно совсем недавно попал в обойму звезд, но зато обладал одним неоспоримым преимуществом: самым настоящим австралийским происхождением. А потому отправился на ленч с продюсерами и даже отказался от субботнего вечера в клубе в компании друзей, пожертвовав приятным общением ради ужина с режиссером на его ранчо в Санта-Барбаре. Спустя два дня позвонил агент и сообщил отличную новость.
Ему предлагали роль второго плана.
Роль жертвы — верного друга, которого убивают на восемьдесят восьмой странице сценария. Зато его смерть вдохновляет главного героя — а с ним и исполнителя роли — на великие подвиги: тот побеждает соперников и демонов, спасает город и в результате получает любовь прекрасной героини.
Главную роль предложили Джейсону Эндрюсу. Для Скотта, заявили продюсеры, это была большая удача. Они надеялись, что Скотт сможет понять: заманить в фильм Джейсона Эндрюса означало с самого начала обеспечить фильму успех. Упускать такой шанс нельзя.
Приправив монолог чисто австралийскими ругательствами, Скотт недвусмысленно объяснил агенту, что по горло сыт второстепенными ролями и впредь отказывается их играть (разумеется, за исключением самых оригинальных, которые, как правило, гарантированно влекут за собой «Оскар»). И уж конечно, не намерен торчать в тени Джейсона Эндрюса. После этого он с гневом в душе умчался в мексиканский Кабо-Сан-Лукас и продолжал злиться в бунгало стоимостью в две с половиной тысячи долларов в сутки.
На второй день путешествия, примерно во время четвертой сигары «Корона» и страстных объятий на берегу бассейна с Чандрой, участницей телевизионных шоу, которую занесло на этот же курорт, позвонил агент.
Сообщил, что переговоры с Джейсоном Эндрюсом зашли в тупик из-за разногласий относительно размера гонорара. Скотта приглашали на главную роль.
Скотт согласился, однако лишь после того, как позволил режиссеру, агенту и продюсерам в достаточной мере польстить его самолюбию. Актер чувствовал себя глубоко униженным: ведь ему всего лишь рикошетом досталась та самая роль, которая должна была принадлежать изначально. А потому решил, что непременно отомстит всякому, кто хоть на секунду усомнился в его таланте и праве на эту роль.
По мнению Скотта, Джейсон Эндрюс вовсе не представлял собой чуда из чудес.
Пришло время положить конец его единоличному правлению в кинематографе.
И вот в пятницу вечером, листая журнал «Пипл», Скотт Кейси снова повторил однажды данную самому себе клятву. Он снова сидел возле бассейна, однако на сей раз возле собственного, в новом доме, который приобрел на деньги, честно заработанные в «Испытании викинга». Проплыв ровно столько, сколько рекомендовал личный тренер, он занялся просмотром еженедельных светских журналов, которые по пятницам приносила ассистентка.
По Голливудским холмам гулял свежий ветерок, и, чтобы не простудиться, Скотт натянул валявшуюся на шезлонге футболку «Фон Датч». Отсюда, с края бассейна, открывался чудесный вид на центр Лос-Анджелеса, и в обычное время можно было бы в полной мере насладиться пейзажем. Но к сожалению, рядом лежал журнал с фотографией Джейсона Эндрюса и отравлял ему настроение.
Скотт вырвал ненавистную картинку и, безжалостно скомкав, выбросил в спрятанный в углу двора мусорный бак.
Эта фотография на обложке станет его последним проигрышем Джейсону, сказал себе Скотт. В следующий раз придет очередь соперника чего-то хотеть. Чего-то важного. Ну а Скотт непременно постарается оказаться рядом и ни за что не допустит исполнения желаний.
— Как поведут себя в суде обвиняемые в домогательстве?
Тейлор уверенно встретила серьезный, требовательный взгляд Сэма. Они сидели в конференц-зале, за серым мраморным столом. До суда оставалось всего лишь два дня, и утром начальник позвонил и пригласил на «стратегическую беседу». Под этим термином скрывалось желание партнера проверить, знает ли Тейлор, что и зачем делает.
— Они обо всем предупреждены и ко всему готовы, — без колебаний ответила Тейлор. — Все будет хорошо.
Дерек сидел за столом справа от Тейлор и делал заметки в ноутбуке, а Сэм продолжал задавать вопросы. Собственно, он занимался этим все утро.
— А как насчет твоего перекрестного допроса истцов?
— К тому времени как я закончу, присяжные уже захотят предъявить обвинение им: зато, что отвлекают на пустячную тяжбу. — И Сэм, и Дерек, и сама Тейлор рассмеялись. Это был типичный профессиональный юмор адвокатов.
Между делом Тейлор незаметно взглянула на часы и увидела, что близится полдень. Хотелось верить, что совещание подходит к концу, поскольку им с Дереком предстояло собрать еще больше двадцати вещественных доказательств, а ей — написать вступительную речь. Так что неплохо было бы перейти к обычному перед судебным заседанием резюме партнера относительно важности соблюдения ожиданий клиентов и закончить несколькими ободряющими напутственными фразами.
Словно прочитав мысли Тейлор, Сэм прекратил раздавать советы и рекомендации и откинулся на спинку стула.
— Что ж, создается впечатление, что вы с Дереком закрыли все позиции, — подытожил он. — Единственное, что осталось кратко обсудить, — это осведомленность нашего клиента о риске…
Договорить Сэм не успел, так как дверь конференц-зала с треском распахнулась, а стены затряслись, словно от внезапно налетевшего торнадо.
В комнату ворвался разгневанный Джейсон Эндрюс.
За ним по пятам с виноватым видом следовала Линда.
— Простите. Тейлор, — с трудом переводя дыхание, заговорила она, — но мне не удалось остановить…
Не замечая (или не желая замечать) присутствия уважаемых коллег. Джейсон остановился прямо перед Тейлор и потребовал немедленный оправданий:
