И нгрид сжала руки так, что побелели косточки. Она промолчала, и Руссель отвел от нее взгляд.
-У меня есть собственные средства - ими я намерен распорядиться позже. Этот дом, - он обвел гостиную взглядом, - пока останется за мной. Возможно, иногда я даже буду возвращаться сюда. Марта присмотрит здесь за всем. И понятно, что дом всегда будет готов принять любого из вас.
-А теперь - самое простое и самое сложное. Хорошо знаю своих сыновей, поэтому управление командой полностью передаю Адаму, а руководство фирмой - Максу. Каждый из них получит по трети принадлежащих мне акций. Оставшаяся треть по достижении совершеннолетия переходит Лизе Лотнер, а до того - доходы от них поступают в распоряжение ее матери, Мари Лотнер.
Воцарившееся молчание прервал хриплый смех Дорис.
Карл Шлегель нервно глянул на нее, но промолчал.
-Это не слишком честно по отношению к Адаму, вам не кажется? - громко сказала Дорис. - Вы же знаете, что у Макса есть и собственная фирма, а Адама вы всю жизнь продержали при себе. И теперь вы отправляете его в это захолустье, командовать сборищем водителей и механиков?!
Адам с неудовольствием попытался остановить ее, но Дорис уже понесло.
-Да, он просидел при вас свои лучите годы. Хотя тоже мог бы заняться своими собственными делами.
Руссель обернулся к сыну:
-Адам, ты тоже так считаешь?
-Ты же знаешь, что нет.
Шлегель, чувствовавшей неловкость из-за поведения дочери, заерзал на стуле.
-Макс, Дорис не хотела никого обидеть.Адам - старшей сын, и она рассчитывала.
Руссель насмешливо поднял брови:
-Она рассчитывала?
Дорис покраснела от гнева:
-Адам, может быть ты, наконец, оторвешься от виски и вступишься за жену? Ты разве не видишь, что меня унижают в присутствии. В присутствии.
Видимо, так и не подобрав подходящего слова для того, чтобы назвать Ингрид и Марьяну, Дорис разрыдалась.
Ингрид, глядя на нее без капли сочувствия, холодно сказала:
-Возможно, Дорис, ты устала и разнервничалась. Думаю, будет лучше, если ты поднимешься к себе.
Руссель тяжело глянул на нее:
-Дорис, в самом деле?
Дорис мгновенно прекратила рыдать и взвизгнула:
-Я знаю! Вы все меня ненавидите! Учтите, избавиться от меня вам не удастся! Зря, что ли, я столько лет мучаюсь с вашим сыном?!
Макс, устроившийся на широком низком подоконнике, усмехнулся:
-Интересно, у кого еще хватило бы терпения на все твои выкрутасы?
-Он всегда, всегда был неудачником! А теперь и мне должны достаться крохи! Даже с Ингрид поступили лучше, чем со мной! А тут еще и это - незаконный ребенок получит столько же, как законные сыновья! Где это видано?!
Руссель поднял голову и отрывисто сказал:
-Карл, подготовьте все документы. Завтра я подпишу бумаги. Никого больше не задерживаю.
Марьяна неожиданно поднялась и решительно вмешалась:
-А почему меня-то никто не спросит - хочу ли я этого? Ни мне, ни Лизе ничего подобного просто не нужно. Да и какие из нас владелицы акций? - Она обернулась к Русселю. - Год назад я просила помощи - и вы мне не отказали. Спасибо огромное - и пусть все останется в рамках наших прежних договоренностей. Я тогда не знала вас совсем, и не могла принять денег, даже для Лизы. А теперь, за этот год, мы подружились по-настоящему, и я, и Лиза полюбили вас - сегодня я могу сказать, что с удовольствием приму вашу помощь, думаю, что на обучение Лизы этого хватит с лихвой. А лишние деньги нам ни к чему -я не хочу, чтобы Лиза выросла бездельницей и от скуки занималась дизайном сумочек.
Адам неожиданно засмеялся, и Марьяна с тревогой глянула на него.
Он кивнул:
-Правильные мысли.
Марьяна посмотрела прямо в лицо Русселю-старшему:
-И простите, если мое согласие приехать сюда ввело вас в заблуждение и явилось невольной причиной семейной ссоры.
Марьяна стремительно покинула комнату.
Щеки ее пылали, она почти бежала по коридору. Добравшись до своей комнаты, закрылась на ключ.
Торопливо вынула дорожную сумку и начала укладывать вещи.
Потом села, подышала, и горько подумала: не надо было ехать, ведь знала.
Марьяна решила, что уедет отсюда до завтрака - никаких сил на то, чтобы увидеться со всеми еще раз, у нее не осталось.
В доме было тихо.
Несмотря на опасения, никто ее не беспокоил.
Как была, в платье и туфлях, она прилегла на шелковое покрывало и неожиданно почувствовала страшную усталость. Глаза закрывались просто сами собой.
Проснулась, как от толчка: где-то плакала Лиза.
Усевшись в постели, спустила ноги и прислушалась. Было тихо.
Марьяна поняла, что уснуть больше не сможет. Беспокойство не отпускало ее.
Что она за мать, оставила ребенка с незнакомой женщиной, и Лиза, может быть, захотела пить и проснулась, и испугалась ее, Марьяниного, отсутствия, и, наверное, все-таки плачет.
Она поднялась и решительно вышла в коридор. Ни в коридоре, ни на лестнице никого не встретила, наверное, все давно разошлись по спальням.
Лампы первого этажа были притушены, и Марьяна только этим могла объяснить то, что ошиблась комнатой.
Распахнув незапертую дверь, она шагнула внутрь, и сразу поняла, что это совсем другая комната.
Тяжеловесные старомодные книжные шкафы, кожаные диваны и кресла, большое окно с тяжелыми темно-бордовыми шторами и поблескивавшими золотыми кистями, небольшой круглый столик с сервированным на нем серебряным подносом: чай, фарфоровый, необыкновенной красоты молочник, тарелочка с тонко нарезанным кексом, белоснежная салфетка. Марьяна догадалась, что это личные покои самого хозяина дома. Комнату освещала старинная лампа с массивным основанием и абажуром молочного стекла.
Марьяне вовсе не хотелось встречаться с хозяином дома, и она шагнула, было, назад, но в свете этой самой лампы вдруг увидела Русселя, лежавшего на пороге смежной комнаты. Даже с того места, где она стояла, было видно, что глаза его закрыты.
Марьяна позвала его, и ей показалось, что веки чуть дрогнули, но рука, которой она торопливо коснулась, была холодной и влажной. Она зачем-то оглянулась на кровать: нечего и думать, что, даже учитывая аскетичную худобу и жилистость Русселя, ей удастся дотащить его.
Марьяна выпрямилась и шагнула назад - под ее нарядными туфельками что-то резко хрустнуло, и она неожиданно ужасно испугалась... Бегом бросилась в коридор, взлетела на второй этаж, беспорядочно забарабанила в двери и, кажется, плакала.
Одна из дверей оказалась не заперта, и Марьяна ввалилась в чужую спальню. К ее ужасу, это оказалась комната Арни, и он, кажется, пытался задержать ее и Марьяна в какой-то безумный миг подумала, что он решил, что это она к нему пришла, и забилась в его руках. В комнате почему-то оказалась совершенно перепуганная Дорис, и Марьяне удалось вырваться.
