— Надо сообщить в полицию, — внёс предложение мой отец. — Надо рассказать, кто заказчик убийства!
— И на основании чего мы сделаем такое заявление? — скептически взглянул на него Олег Маратович. — То, что ты сейчас услышал — об этом шепчутся в кулуарах, а доказательств — ноль. Там уже давно всё подчищено, подмазано. Нас и слушать никто не станет. Чигаркин — лучший друг прокурора области, а его сват Маенков — двоюродный брат губернатора.
Олег Маратович злился не меньше моего отца. Я видела, как выступают вены на его висках, пальцы нервозно барабанят по столу.
— Уже гремела одна такая история… — продолжал он. — Помнишь, Круцкой был застрелен? Предприниматель. Ну во-от… Тут к гадалке не ходи… Все знали: убрал его Чигаркин, вне всяких сомнений, и что? Его привлекли к ответственности?
Олег вскочил с места, прошёлся по комнате — в нём всё кипело, затем подошёл к отцу и склонился над ним.
— Не вздумай лезть в это дело! — предупредил он. — Я тебе настоятельно советую, как другу…
Я внимательно разглядывала на фото Веронику, пыталась представить её рядом с племянником губернатора и совершенно не удивлялась его выбору: Вероника была такой нежной и женственной… Одевалась со вкусом. Многие обращали на неё внимание: куда бы мы не пришли, к ней сразу начинали подкатывать. Но она всегда была неприступна — такая гордая, и в то же время изящная, с красивыми манерами. Что ж ей так не везло с парнями — сперва достался один козёл, промучивший её в браке, затем другой — богатенький, но роковой. И где она могла с ним познакомиться? Где попалась на глаза? Да она и не бывает в таких местах, где тусуются мажоры.
Мы никогда не узнаем, она унесла эту тайну с собой в могилу. Я буду её навещать по мере свободного времени — видела, где она захоронена. Моя могила ничего не значила для меня, сложно было представить, что внутри — я же здесь, я продолжаю путешествовать по жизни. В мире много чего интересного, куда бы я хотела заглянуть из чистого любопытства, приподняв завесу. Всегда хотела увидеть, как хирурги проводят операцию… К примеру, по пересадке сердца. Обязательно как-нибудь побываю на экскурсии в операционной.
В часы пик на улицах всегда полно людей — я желала бы выбрать из толпы кого-то особенного и проследить за ним, посмотреть где он живёт, с кем он живёт, какие тайны его окружают. Или хотела бы выбрать наугад многоэтажный дом, затем первый попавшийся подъезд, затем квартиру, которая приглянется мне дверью… Проникла бы туда. Интересно узнать — какой там интерьер, чем занимаются жильцы…
Мне нравится бродить по проспекту, с которым меня связывает множество воспоминаний. В мае здесь особенно красиво: погода наладилась, самое время для распускания махровой сирени, растущей между деревянными скамейками. Голуби воркуют. Гуляют пары — лица у них по-весеннему светящиеся. Вижу себя в отражении витрины, останавливаюсь. Мне надоела моя рубашка и голубые джинсы — надоело ходить в одном и том же. Запрыгиваю на выступ фундамента, обложенный фасадной плиткой — моё отражение в стекле совместилось с манекеном. Теперь я наглядно представляю себя одетой в красную кожаную куртку и серое трикотажное платье.
Я убиваю время и жду, пока госпожа Чигаркина закончит процедуры у косметолога. Сегодня у меня намечено важное дело. Я уже достигла значимых результатов: брак, на который возлагались большие надежды потерпел крах, правда об этом пока официально не объявлено — дело за малым. Господин Евгений Чигаркин по зиме перевернулся на квадроцикле: управлял в нетрезвом виде — все так считают, кроме меня. Ему потребуется длительное восстановление и ещё несколько операций в области двойного перелома. Думаю, операции будут такими же неудачными, как и предыдущие. Он собирается продолжить лечение в германской клинике — это значит, что скоро мне предстоит поездка в Германию.
Подъехала машина. Жена Чигаркина сейчас появится — дама в чёрных очках, строгая и высокомерная. Нам с ней сегодня нужно обстряпать дельце, надеюсь она не подведёт — хочу холодную войну между Маенковыми и Чигаркиными превратить в кровавую бойню. Есть на этот счёт кое-какие мыслишки. Так же в моих планах некоторые корректировки касаемо лондонской учёбы Чигаркиной-младшей — завтра её вылет в Лондон и сдаётся мне, что он не состоится. Дама в чёрных очках села в машину. Я вскарабкалась на крышу, в отсутствии рейлингов уцепилась за небольшие выступы над стеклом — мне этого хватит.
С момента моего знакомства с этой семьёй им пришлось менять место проживания трижды. На днях новый дом Чигаркиных посетила экстрасенс — специалист по тонким телам, сверкающая перстнями, наша старая знакомая. В новом доме оказалось также что-то не ладно, присутствует некая тёмная активность — её источник находится в винном погребе и требует тщательной финансово затратной прочистки. Энергетической, конечно. Кстати, ни разу туда не спускалась, в этот погреб.
Любые двери теперь мне поддавались без труда, при желании я вступала в контакт и с другими предметами. Я невозмутимо и бесцеремонно лазила по шкафам, открывала ящики, перебирала документы… Знала коды от сейфов — хозяйничала и в них. Я подбрасывала компроматы, воровала ценные вещи, чтобы позлить. Развешанные повсюду камеры всегда ломались, как только я приступала к делу. Если в доме завелась я, о покое можно было уже не мечтать — место приобретало дурную славу.
Как вы думаете, кто управляет вашими преступными помыслами? Такие как я.
Мне не приходилось сталкиваться с другими умершими, нашёптывающими и подталкивающими на мерзкое дело, но думаю они находятся рядом с каждым, кто их заслужил.
Надо будет как-нибудь навестить Олега Маратовича и брата Дэна, узнать всё ли у них в порядке. Мои новые родственники стали замечать, будто кто-то им помогает, некий ангел-хранитель, правда, почему-то они считают, что поддержка исходит от мамы Дениса.
Квартиру, в которой убили нас с Вероникой, недавно продали по сниженной цене — иногда я туда наведываюсь, чтобы освежить в памяти былые времена, хотя зарекалась здесь больше не появляться. Но мне пора перестать это делать — новая хозяйка до смерти испугалась, увидев в зеркале отражение девушки в голубых джинсах и полосатой рубашке…
