— Ты такая сладкая и так готова для меня, — с оттенком изумления бормотал Кавена. — Ты и впрямь так хочешь меня, ведьмочка?
— Да, Кавена, да!
А затем он глубоко вошел в нее, этот толчок отдался во всем ее теле. Горячий, требовательный, восхитительно всепоглощающий. Кавена так всецело овладел ею, что в той же степени стал ее пленником, насколько пленил ее. Кимберли вцепилась в мужчину над ней, крепко обхватив его ногами и ногами, словно шелковыми путами. Кавена двигался в ней, возбуждая в ней стихийную дикую страсть, отдавая в ответ всего себя самого.
Его ритм задавал ее собственный, и она сплелась в совершенной гармонии с его пульсирующим желанием. Когда тело ее напряглось в преддверии неминуемого оргазма, Кимберли произнесла имя Кавены, и он припал ртом к ее груди. Она ощутила его зубы на своей коже, и это ощущение послало ее за какую-то невидимую грань.
— О, мой Боже, Кавена!
— Сейчас, Ким. Дай мне сейчас все. Я держу тебя крепко.
Кимберли забилась под ним, и прежде чем чувственные конвульсии зыбью прошлись по всему ее телу, Кавена последовал за ней, сам освобождаясь, хрипло вскрикнув при этом.
Кимберли упала без сил в слабом забвении, не чувствуя под собой ни твердого пола, ни отнюдь не романтичной обстановки старого сарая. Она только знала, что разделила самое глубочайшее чувство близости, которое ей довелось испытать на своем веку. Может, это было и мимолетное явление, но пока что оно было просто потрясающим. И в этот ранимый момент нежности Кимберли поняла, что Дариус Кавена тоже ощутил все, что чувствовала она. Отношения между ними изменились навсегда. Кавена медленно освободил ее тело, переместившись в сторону, и устроился рядом, обняв ее. Его теплые, уютные и сильные руки баюкали Кимберли.
— Ты будешь на меня злиться потом? — спокойно спросил он, изучая зелеными глазами ее смягчившиеся после близости черты лица. Кимберли молча потрясла головой.
— За то, что любил меня? Нет, Кавена. Чувствую… это правильно.
Его губы слегка искривились.
— Я знал, что будет что-то подобное.
— Ты знал? — она лениво потянулась в его объятиях. — Тебе следовало со мной поделиться.
— Думаю, я пробовал парочку раз, но ты не слушала.
— Ах, Кавена. Откуда же мне было знать? — просто спросила она.
Он наклонился и провел ртом по ее губам.
— На будущее ты просто должна мне довериться, тогда узнаешь, что для тебя лучше.
Озорная улыбка появилась на ее лице.
— Даже не мечтаю возложить такую ответственность на твои плечи. У тебя и так более чем достаточно о ком беспокоиться.
— Более чем достаточно? Что это значит?
— Уммм. — Кимберли пробежала пальчиками по его слегка тронутым серебром волосам. — Тебе приходится присматривать за всеми своими домашними, да и все в поместье обращаются за советом к тебе даже по самым простейшим вопросам. И ты всегда бросаешь все и помогаешь. Удивительно, что ты вообще находишь время для ведения винодельческого бизнеса как такового.
Он медленно выдохнул, будто наслаждался затянувшимся ощущением полной расслабленности.
— До некоторой степени, ты, полагаю, права. Когда я два года назад появился здесь, все пребывало в таком хаосе, что у меня не было иного выбора, как с головой погрузиться в то, что еще осталось от семьи и бизнеса. Люди были в растерянности. Джулия запуталась в своем браке. У Скотта были эмоциональные проблемы из-за того, что отец отвергал его. Тетушка Милли обезумела от смерти моего отца, служащие боялись потерять работу, а вина плохо продавались. И в довершении всего поместье оказалось на грани банкротства.
— Посему ты вмешался и взял на себя ответственность за всех и вся. Выполнил семейный долг, а теперь попал в ловушку этого самого долга.
Около его губ слегка обозначились складки.
— Я не вижу себя в ловушке, Ким. Я сам сделал выбор.
Кимберли тут же пожалела, что выразилась такими словами.
— Неважно, выбрал ли тебя долг, или ты выбрал его. Твоя жизнь полностью изменилась. Осталось ли что-нибудь от тех дней, когда ты занимался делами импорта и экспорта?.
— Уверен, что ты описала бы мою прошлую жизнь, как значительно более вольную, чем сейчас, — просто сказал Кавена. Он рассеянно чертил круги на ее руке. — Мы со Старки много путешествовали, да и думать приходилось только о себе. А уж Господь свидетель, Старки мог о себе позаботиться.
— Где, черт побери, ты его откопал?
— В гуще уличного мятежа в одной бедствующей маленькой стране на Среднем Востоке. Я попал в маленький городок, где проворачивал сделку с несколькими коврами, там же находился и Старки… ну, с неким подобием сделки. Обстоятельства усложнились и приобрели угрожающий характер, и к тому времени, как все закончилось, мы уже были партнерами. Спустя два года, когда после смерти отца я занялся полученным в наследство винодельческим предприятием, Старки предпочел присоединиться ко мне.
— Вы, должно быть, близкие друзья.
— Зависит от того, что ты подразумеваешь под близкими друзьями, полагаю. Наверно, я знаю его не больше, чем другие, но, черт возьми, немногие вообще что-то знают о Старки.
— Почему ты решил для себя заняться бизнесом? Как ты сбежал, когда тебе было уготовано принять винодельню? — спросила Кимберли.
— У меня не было интереса к виноделию, когда я рос. Мне хотелось сотворить с моей жизнью нечто более волнующее. Хотелось приключений, бурной деятельности и хотелось бросить вызов своей собственной судьбе.
— И ты все это нашел?
— О, да, — согласился Кавена с неопределенной улыбкой. — Нашел.
— Но когда вдруг ситуация усложнилась, ты вернулся принять ответственность за семью.
Теплые искорки пропали из зеленых глаз Кавены.
— Тебя послушать, так выходит, что ответственность за семью сродни жестокой судьбе, которую любой ценой следует избегать.
— Возможно, это только потому, что я знаю, насколько эта ответственность может все запутать.
Кавена, казалось, пытался подобрать слова.
— Ким, если бы твой отец по-настоящему любил твою мать, он не отказался бы от нее в угоду своей семье. И не провел бы остаток жизни, делая вид, что тебя не существует. Он боролся бы за то, чтобы его родители признали тебя и твою маму… В том, что он сделал ей, обвиняй его слабый характер, а не чувство ответственности за семью.
Кимберли вдруг ощутила, как в сарай проник холод.
— Думаю, мы пропустили полуденное солнце, — сказала она с легкостью, которой совсем не чувствовала. — Начали собираться тучи.
Кавена приподнялся рядом с ней, бросив на нее изучающий взгляд
