— Кто, Ким?
— Ага. Она строго-настрого приказала, чтобы до пяти часов тебя не беспокоили. Никому не позволено приближаться к кабинету, если только это не вопрос жизни и смерти. Что, черт возьми, происходит?
— Я работаю, — сказал с усмешкой Кавена.
Понимание озарило черты Старки.
— И она решила, что тебе требуется покой?
— Я при исполнении, — насмешливо напомнил ему Кавена. — Это значит, я получил твердо установленные правила насчет перерывов во время работы.
— Ну, будь я проклят. Леди собирается навести порядки в этом семействе, верно? Давно пора. Я всегда говорил, что ты слишком много выкладываешься по первому требованию или приказу любого вокруг.
Кавена посмотрел на часы.
— Еще не пять часов.
Старки поднял бровь.
— Ты желаешь знать, почему я тебя прервал? По двум причинам. Во-первых, я условился о телефонном разговоре с одним из тех адвокатов в Лос-Анджелесе на десять утра на завтра.
— Спасибо. — Когда кавена созерцал телефонный номер, нечто вроде удовлетворения промелькнуло в глазах цвета изумруда. — А что за вторая причина привела тебя к вахте по другую сторону моего окна?
Старки оскалился в одной из своих редких усмешек.
— Да только хотел самолично убедиться в результате.
— Результате чего?
— Твоих попыток снять напряжение сегодня днем. Похоже, все получилось, Дэр. Ты на самом деле здорово выглядишь. Прямо само спокойствие.
Кавена одарил Старки ироничным взглядом и потянулся, чтобы захлопнуть перед его носом окно.
— Отстань, Старки, или я пожалуюсь на тебя Ким.
Усмешка Старки стала еще шире. И он послушно исчез в саду.
А наверху в это время в своей комнате Кимберли уставилась на лист, заправленный в печатную машинку. За последние сорок пять минут она не напечатала ни словечка. Все ее мысли были сосредоточены на мужчине, с которым она разделила страстную интерлюдию в сарае. Не было смысла себя обманывать. Раскаленное добела пламя желания оформило ее чувства. Если бы она не разделила с ним страсть, у нее еще была бы возможность всего избежать, притворившись, что чувства ее — всего лишь физическое влечение. Сейчас же она осознавала совершенно иное. Невероятный сокрушительный опыт близости в старом сарае заставил ее посмотреть правде в глаза. Она влюбилась в Дариуса Кавену. Нет, это выражение даже близко не отражало всю правду. Она полюбила его. И точка. Оцепенело Кимберли уставилась в пространство, пытаясь распутать ту сеть, в которую угодила. Она ведь все время твердила себе, что он не тот мужчина, который ей нужен. Однако с каждым поворотом событий близость между ними возрастала и проникала все глубже. Были моменты, когда она по-настоящему удивлялась, а не читают ли они мысли друг друга. А та связь, что возникла между ними после сцены в сарае? Вряд ли ей было когда-либо известно что-то более глубокое. Она не понимала, как могло это случиться столь скоро и всецело. Но того, что это произошло, она отрицать не могла. Кимберли открыла, что любовь не поддается ни логике, ни разумным доводам. С трепетом в душе она попыталась обрисовать свое будущее. Кавена неотделим от этого дома и винодельческого бизнеса. Если она свяжется с ним, то поневоле включится во все, что явится вслед за ним. После всех этих лет, когда она избегала даже намека на неотвратимость семейных обязательств и преданности им, двух вещей, которые, возможно, подтачивают любовь, Кимберли оставалось только размышлять, могла ли она приспособиться к такой жизни. Бесспорно, семейство Кавены очаровательно. Основные решения принимал Кавена, однако нельзя отрицать, что при этом он попал в ловушку той роли, которую играл в семье. Достаточно взглянуть, как остальное семейство чувствует себя в праве свободно распоряжаться его временем, подумала угрюмо Кимберли. Если она переедет сюда насовсем, то ей определенно придется сделать кое-какие крупные преобразования. И тут она поняла, как далеко завели ее собственные мысли. Совершенно идиотская идея — переехать сюда насовсем. Ни один, даже самый малый член семьи Кавены, не приглашал ее совершить такое! Тогда что Кавена почувствовал после их близости, подумала она. Явно некую теплоту сродни той, что ощутила она. Кимберли знала, что для Кавены это событие было большим, чем просто случайной интерлюдией.
Конечно, нельзя себя обманывать в столь важных, ключевых моментах. Нет, это растущее ощущение доверия, понимания и сопереживания между ней и Кавеной было более чем реально. Невидимые нити, выстроенные ей между своими героями Эми Солитер и Джошем Валерианом, вот на что это было похоже. И с этой эйфористической мыслью, озарившей ей разум, Кимберли, наконец, вернулась к работе над «Вендеттой».
На обеде, никто, кажется, не был расстроенным. Все-таки все домочадцы, включая Старки, приняли ее право переписать правила, которыми они до сих пор руководствовались. Как и обещал, после обеда Кавена исчез, чтобы составить компанию Скотту в строительстве железной дороги. Джулия сообщила тетушке Милли, что просмотрела список и всех в нем знает.
— Великолепно, — воспрянула духом тетушка Милли. — Утром мы с Ариэлью сможем надписать конверты. Все приглашения мы уже составили сегодня днем, — добавила она, поглядывая в сторону Кимберли, тихонько попивающей чай у камина.
— Вечеринка будет большой? — поинтересовалась Кимберли.
— Как водится, грандиозной. Когда был жив отец Дэра, мы все время устраивали вечеринки, но с тех пор, как в наследство ступил Дэр, мы не так уж часто принимаем гостей.
— Долгое время после смерти мамы и отца ни у кого не было особого желания устраивать приемы, — тихонько пояснила Джулия. — А потом у меня тянулся этот ужасный развод, — улыбнулась она Кимберли. — Понадобилось время, чтобы поставить семью на ноги, не только в финансовом смысле, но и отойти душой. Вы ведь совершенно правильно поступили сегодня утром. Это заставило меня осознать, как много мы полагаемся на Дэра. Он выполнял неисчислимое число различных ролей для нас за последние два года. Временами я не понимаю, как ему это удается.
— Думаю, он считает, что это все стоит того, — мягко заверила ее Кимберли.
— Конечно, он справляется, — встряла тетушка Милли с безмятежной убежденностью. — В конце концов, он же ГЛАВА семьи. Его долг — держать все в руках.
Кимберли ничего не сказала, но по какой-то причине вышло так, что она поймала взгляд Старки поверх газеты, которую тот читал в противоположном конце комнаты. Ей не совсем было ясно, что же она смогла прочесть в этом спокойном взгляде, но подумала, что разглядела там одобрение.
— Мужчине, пытающемуся держать в руках все и вся, — тихо пробормотал Старки, — требуется женщина, которая понимала бы его и время от времени защищала бы от всей этой ответственности.
