– Не проще идентифицировать по почерку? – встряла Вика.
– Ты эксперт, знаешь, кто и как пишет? – возразил Игорь.
«Почему он возражает? – задумалась Маша. – Заботится о Волгине? Они же часто ругались. Игорь простил его, раскаялся? Или отводит от себя подозрения? – она представила, как староста зловеще смеется. – Вряд ли, он не настолько глупый и трусливый, чтобы втихую угрожать. Скорее всего, он хочет казаться значимым и важным, вот и прикидывается авторитетом».
– Продиктуем каждому одинаковое: «Прекрати или пожалеешь», проконтролируем процесс, сопоставим результаты, – не сдалась Вика.
– От волнения рука будет дрожать, буквы получатся другими, – гнул свою линию староста. – Экспертиза не удастся.
Завязалась целая научная дискуссия. Женя вслух погрустил о том, что Захар Владимирович не привез раствор нингидрина, который бы облегчил их сыскные потуги, упомянул йодную камеру, но тут же посетовал на отсутствие кристаллического йода. Семен усмехнулся:
– Есть аптекарская настойка и перекись. Если добудете лимонную кислоту, легко нахимичу. Сотню раз делал.
Бородатый тихоня предстал в ином свете. Кирилл поинтересовался, откуда студент-философ получил необычный опыт. Парень замялся, вслух поразмышлял о многообразии познания, основах и границах науки, неутомимой жажде ума.
– Балуешься взрывами? – посуровел Игорь. – Отец рассказывал про дебилов: насмотрятся боевиков и начнут подражать.
– Я был глупым, дружил с Пашкой-анархистом. Его родители-профессора обрадовались увлечению сына, отдали гараж под наши эксперименты, накупили колб, мензурок и прочего. Пашка через знакомых достал запрещенную литературу, реагенты, показал некоторые фокусы, мне тоже захотелось. Когда он перегнул палку, мы поссорились. Больше не общаемся, – Семен поднял ладони. – Обещаю, ничего не взорвется и не сломается. Все пройдет как по маслу.
Он отправился к Марку, а немного погодя притащил чайную ложку, резиновые перчатки и пакетик с нарисованными цитрусами и кривой надписью «Для выведения пятен». Подготовив медицинский шприц без иглы, два пластмассовых контейнера и прочее оборудование, парень, сжалившись над ребятами, расположился в отдалении, нацепил перчатки и приступил к делу.
Маша наблюдала за сосредоточенным Семеном. Он быстро создал и вылил полученную смесь, а затем накрыл записку емкостью, на дне которой скопились частицы йода. Выждав пять минут, юный химик подозвал любопытных зрителей, вынул лист с проявившимися отпечатками.
– Магия, – с восторгом воскликнула Ангелина.
– Они должны быть черного цвета, – не разделял восхищения Игорь. – Желтые не подходят.
– Охристые, – поправила Яна, но ее замечание проигнорировали.
Вика сфотографировала один овал на телефон, пожаловалась на плохое качество, вооружилась камерой, но забраковала новый вариант.
– А если затемнить их крахмалом? – сказал Леонид. – Как в началке, когда на картошку капали йодом и та синела.
Пока Игорь ворчал на «бестолкового географа», бумага посветлела.
– Пропали, – ахнула Эмилия.
– Эффект не вечный, – пояснил Семен, – но возобновимый.
Леонид, воспользовавшись замешательством ворчуна, склонился над баулами, выудил оттуда нож, крупные клубни, две кастрюльки и прошагал в коридор. Маша нагнала его в ванной, встала рядом, закатала рукава и вынула прихваченную овощечистку.
– Я сам, – категорично заявил Леонид, бросив срезанную кожуру прямо в раковину. – Вода холодная.
– Вдвоем быстрее управимся.
– У тебя красивые ладони. Такие нужно беречь.
Маша засомневалась, было ли сказанное комплиментом, поэтому промолчала.
Наступившую тишину прерывал лишь звук ледяных капель, стекавших по рукам. Парень ловко управлялся с ножом, срезал кожицу тонкими спиралями. Его лицо было расслабленным, движения точными и быстрыми.
Пальцы Маши вмиг покраснели, но в голове будто включился автопилот, мысли и тревога испарились. В рутинном занятии среди потрескавшейся плитки, изъеденных известью умывальников и блеклого, зеленоватого освещения таилось нечто особенное. «Деревенская романтика», – усмехнулась она, вообразив деревянную лавочку возле крыльца, плетеную корзину с богатым урожаем, траву, щекочущую ступни, яркое солнце в безоблачном небе.
Леонид закончил раньше, сходил за бинтами и теплым чайником, полил на ладони девушки, а затем бережно растер их пушистым полотенцем.
– Согрелась? – спросил он.
Маша кивнула, слегка смутившись от искренней заботы. Леонид понимал ее с полуслова, а вот с Марком все было иначе. Они словно говорили на разных языках: она беспокоилась о незавидном будущем без высшего образования, пеклась о подорванном здоровье, скучала из-за редких встреч, а он злился на чрезмерную опеку, излишнее любопытство и назойливость. У них был шанс наладить отношения, однако все завершилось расставанием. Леонид же, сам того не ведая, вникал в суть, а не просто притворялся, что слушал, – словом, поддерживал и оказывался рядом в трудную минуту. Жизнь превращалась в комедию про девушку, игнорировавшую отличного надежного парня ради полной противоположности.
Между тем Леонид, настругав картофель овощечисткой, залил массу водой из чайника, переместил своеобразный суп во вторую кастрюльку, дважды промыл и немного погодя пропустил смесь через самодельное сито – пластиковый судочек с продырявленным дном и слоем бинта. После всех манипуляций с мутной жидкостью получился белый осадок. Маша следила, как из-под грязи постепенно пробивалось нечто светлое. В какой-то степени человеческое восприятие тоже служило фильтром, а горячность, буря эмоций и эгоизм омрачали прекрасное чувство, добытое из чудесных мгновений, лишь до поры скрытое в глубине. Удивительно, как бесхитростный быт помог взглянуть на ситуацию под иным углом и осознать, что за пеленой злости и обиды пряталась радость по чудесному времени, проведенному вместе. «Лучше мирно отпустить, чем копить негатив, – подумала девушка, сделав из увиденного довольно неожиданные выводы. – Мы с Марком хоть и обматерили друг друга, должны зарыть топор войны и пойти дальше, пусть и поодиночке».
Сердце болезненно заныло, но обреченность исчезла, сдавшись под натиском твердой уверенности в том, что, несмотря на сложность, это было так же необходимо, как содрать пластырь: одним махом, не оттягивая и не боясь. Приободрившись, Маша зашагала за Леонидом. С шеи будто сняли неподъемный валун. Мысль была крохотной ступенькой на длинном пути перемен, однако уже придавала сил и внушала, что обычная студентка была способна выпутаться из любой передряги.
В холле Семен, повторив опыт с йодной камерой, побрызгал раствором крахмала на проявленные овалы.
– Молодец, Леонид, – похвалила Маша.
– Легче легкого, – отмахнулся тот.
Вика, выставив фонарик под определенным углом, сняла улики. Динара достала лист, начертила прямоугольник, закрасила фигуру простым карандашом, подозвала Михаила и сказала:
– Потри здесь пальцем.
– Зачем?
– Не тормози, – повелительно проговорила она, отрезала ножницами кусок скотча и подставила клейкой стороной, добавив: – Теперь приложи сюда.
– Плохой образец, – поругал Игорь, когда к бумаге приклеили прозрачный квадрат с отпечатком. – Часть смазалась.
– Ничего, исправим. Главное, что технология работает.
Посовещавшись, новоиспеченные детективы разделились надвое. Кирилл и Леонид направились обыскивать тело, подруги занялись составлением картотеки, а Женя засел анализировать следы на послании с угрозой. После третьего студента Маша стала роботом, выполнявшем алгоритм: проверить, чтобы частицы грифеля покрыли всю подушечку пальца, закрепить результат на странице, повторить с девятью фалангами, правильно подписать.
– За сегодня мало успеем, – сказала она.
– Давай отталкиваться от подозреваемых, – проговорила Динара и, наклонившись, шепнула: – У меня уже были Настя с Викой, ты займись Игорем и рыжим.
