пропала и надменность из взгляда ушла. – Хер знает, как так вышло. Правда, Милк, не знаю. Сначала она просто устроилась в офис, на подработку. Языком трепать она умеет, общалась с некоторыми поставщиками, не суть. Официально не оформлял, трудовая в школе, приходила после обеда, уходила поздно, не каждый день, но часто. Сначала общались, потом ужинали, а потом… и как-то всё естественно, я вообще не понял. И злился я на тебя, за измены твои, всё себе позволял.
– И много их таких было?
– Много, Милк. Больше, чем до замужества. Я как с цепи сорвался. Бесило страшно, я ведь всё тебе дал, вот вообще всё. Работу свою унизительную могла бы бросить, детей родить, я же не возражал никогда, но тебе это ничего не надо. Хорошее отношение ты не ценишь, нравится задницей крутить перед полудохлыми мужиками, – я поморщилась, а он хмыкнул: – Хотела честный разговор – получай.
– Я тебе никогда не изменяла, – повторила, глядя ему в глаза, – ты сам себе вбил это в голову. Просто нашел повод для измен.
– Не совсем… – Олег криво усмехнулся, а рядом с тротуаром остановилась машина. – Лёгок на помин, – буркнул муж, а Максим открыл окно со стороны пассажира. – Судя по твоему лицу…
– Падла буквально растворился в воздухе! – возмутился Молчанов. – Тачка, разумеется, без номеров. Милана, ты не успела увидеть его рожу?
– Чёрная толстовка с капюшоном, – вздохнула, понуро опустив голову.
На самом деле, просто спрятала взгляд, рискуя выдать себя с головой. Нет, я не врала, и толстовка, и капюшон, всё было. Но я видела руку и татуировку «вася» на фалангах пальцев отлично помнила. И он об этом прекрасно знал. Я не раз подкалывала его, что у него татуха, как у зека, он каждый раз грозился отвесить мне оплеуху, замахивался, ржал и то и дело повторял:
– Армейская, Зорька!
И да, паршивец дал мне прозвище. «Корма» у меня, видите ли, здоровая, да имя коровье. Зорька и хоть ты тресни. На день рождения подарил мне шоколадку «Милка». Вообще, весёлый у Маринки был муж, простой, как хозяйственное мыло, каким только боком он во все это влез? Ладно, хоть за подругу спокойна. Теперь понятно, как она умудрилась успеть помахать гипсом.
– Как я уже сказал, – ответил Олег грубо, – я больше пальцем не пошевелю.
Я нахмурилась от такой перемены, Максим раздраженно выдохнул, стиснул зубы и процедил:
– Попробую что-нибудь нарыть, – резко тронулся с места, а Олег кивнул в сторону своей машины, которую, судя по всему, припарковал в нужном месте заблаговременно, и сказал спокойно:
– Договорим?
Настроение его металось как бумажный змей в ветреную погоду, я похлопала ресницами и закинула удочку, спросив невпопад:
– Олег, ты наркоман?
– Долбанулась? – разозлился в ответ и потянул меня за локоть к машине. Я слабо пискнула от боли в ноге, он хмуро посмотрел на меня и пошёл спокойнее, ослабив хватку. – К чему этот дебильный вопрос?
– Ну либо у тебя предменструальный синдром, не знаю, – буркнула в ответ, – то нормально разговариваешь, а то гавкаешь, как бультерьер. Слова обидные говоришь.
– Так надо… – ответил пространно и впервые помог мне сесть в машину. Устроился за рулем, завёл машину, включил кондиционер, с силой потёр лицо. В общем, подготовился. Посмотрел на меня и спросил: – На чем мы остановились?
– Ты втрескался в Маринку, – ляпнула в ответ. Думала, отнекиваться будет или опять выйдет из себя, но он слабо кивнул. – Серьезно? – хохотнула, обмякнув на сиденье, а он развёл руками и хмыкнул:
– А стерва просто решила показать дорогой подруге, какой я говнюк.
– Ты меня конечно извини, дорогой… – начала язвительно, а он перебил:
– Я в курсе, спасибо.
– Разведемся как нормальные люди? – спросила с неизменной верой в человечество.
– Нет, через суд, – ответил неожиданно, – долго и мучительно.
– Вот объясни мне, ты больной на всю голову или частично? – я устало выдохнула и посмотрела на него с состраданием, но Олег был серьёзен. – Вот честно, я не понимаю.
– А тебе и не надо, – ответил в своём репертуаре, – живи своей жизнью, пытаться что-то вернуть бессмысленно, за ужином я это прекрасно понял.
– Прекрасно! – передразнила в ответ. Язвительность из меня так и пёрла, я готова была взорваться и он это увидел, сказав тут же:
– Не заводись.
– Иди в…
– Не заводись! – повторил строго, повысив голос.
– В жопу! – закончила мысль с чувством.
– Это для твоего же блага, Милана… – выдохнул Олег, с видом мученика прикрыв глаза, но меня уже было не остановить:
– Ты измываешься надо мной ради меня?! – заорала дурным голосом.
Муж отпрянул к окну и поморщился, но ремарку между криками вставить не пожелал, хотя я, как порядочная, дала ему возможность. Ну… нет, так нет.
– Изменял ты тоже ради меня?! – продолжила визгливо возмущаться. – Намёки эти бесконечные, что мне не мешало бы похудеть! Если не в твоём вкусе, нахрена женился вообще?! Я со стенкой разговариваю? Отвечай! Олег!
– Выходи, – ответил спокойно.
– Козел! – рявкнула ему в лицо и вышла, хлопнув дверцей со всей силы. – Ненормальный! – продолжила негодовать вслух, размахивая руками и отпугивая прохожих, как голубей с помойки.
Впрочем, скандал без виновника быстро наскучил, я успокоилась и пошла на остановку, намереваясь посидеть и подумать, но, едва устроилась, вновь увидела машину мужа.
Он остановился за несколько метров, вышел и подошёл ко мне, сев рядом.
– Успокоилась? – спросил с легкой улыбкой. Стервец успел отлично меня изучить. И то, что орать на автобусной остановке я не начну, знал прекрасно.
– Чего тебе ещё? – выдохнула, устало посмотрев на него. – Думаешь, как бы ещё испоганить мне жизнь?
– Я хотел быть тебе хорошим мужем, – ответил, обняв меня за талию и поцеловав в висок, – но не смог. Прости. Я кое-что выясню и мы сразу разведёмся. Ты точно мне не изменяла?
– Думаешь, я могла бы забыть? – спросила язвительно, а он пожал плечами:
– Думаю, ты могла бы соврать. Особенно, если этот кто-то – мой партнёр по бизнесу.
– Да мы даже знакомы не были до недавнего времени, – поморщилась в ответ.
– А
