— Ага, — хмыкнул Сашка, — тогда проще сразу к Грише пойти. Это же деревня, знает одни, знают все.
— Гриша поймет, что мы в курсе его знакомств, — вздохнула я согласно, — значит, надо плясать от противного.
— То есть? — не поняла Любка.
— У нас есть железнодорожный билет, — напомнила я, — надо узнать, принадлежал он убитому мужику или нет. Если он и есть Соломахин, постараемся найти о нем больше данных.
— Каким образом? — искренне заинтересовался Сашка, — интернета тут нет.
— Нужны знакомства, — вздохнула я, и мы задумались.
— Как насчет Лешки? — выдвинула Любка первую кандидатуру.
— Это кто? — спросил Сашка.
— Васькин двоюродный брат, он работает в ментовке, если я не ошибаюсь.
— Он лицо незначительное, — отмахнулась я.
— Попытка не пытка. Если у него есть доступ к их компьютеру, уверена, даже он справится. Главное, придумать правильную историю.
— И кто ее будет придумывать? — скривилась я.
— Скажешь ему, — не услышала меня подруга, — что мы поехали на выходные в Питер на родительской машине, и нас подрезал какой-то идиот. Номер машины разглядеть не успели, зато из его окошка ветром вынесло старый железнодорожный билет.
— Какая удача, — восхитилась я.
— Для нас — огромная, — серьезно ответила Любка, — машина пострадала несущественно, но душа требует возмездия. Вот мы и звоним.
— Ни одного слова правды, — вздохнула я.
— Правда ему и не нужна, — наставительно ответила подруга, а я подумала, что эти слова могут скоро стать ее жизненным девизом.
— Я не смогу.
— Придется смочь, Василиса, — строго ответила Любка, протягивая мне телефон.
Я смирилась с реальностью, набрала нужный номер, а когда Лешка снял трубку, весьма путано выдала придуманную только что историю. Братец упорно не понимал, чего я от него хочу, Любка закатывала глаза, слушая наш диалог, наконец, она вырвала у меня трубку, представилась и выдала все по существу. Леха, получив конкретные указания вместо расплывчатого бормотания, сразу повеселел и обещал помочь в течение дня.
— Что теперь? — спросил Сашка, когда мы распрощались с братцем.
Ответить я не успела, потому что в кухне появилась Сашкина бабушка и, недолго думая, принялась охаживать его какой-то тряпкой.
— Ба, ты чего? — очумело начал Сашка, но договорить не успел, потому что получил следующую порцию.
— Ах ты негодник, — приговаривала она, — укатил, ничего не сказал, а мы с матерью сиди переживай!
Мы с Любкой тревожно переглянулись и аккуратно начали отступать к выходу, пока бабуле не пришло в голову узнать, по чьей, собственно, вине Сашка пропал. На улице мы выскользнули за калитку под неодобрительным взглядом Барона и бодро направились вперед, правда, без особой цели.
— Не надо было Сашку бросать, — вздохнула я.
— Разберется, — беспечно махнула Любка рукой, — лучше скажи, что делать будем?
Я пожала плечами:
— Ждать, пока Леха что-нибудь накопает. Тут Гриша прав: Соломахин — единственная ниточка к развязке. Правда, если наши подозрения подтвердятся, и окажется, что они знакомы… Не пойдем же мы к Грише с допросом.
— Вот мужичье пошло, — вздохнула Любка, — такой парень, умный, красавец, а подлец. И Родя такой же.
— А что если нам позвонить Родиону? — пришло мне в голову.
— Зачем?
— Зачем влюбленные звонят друг другу? Он уехал разбираться с твоими проблемами, а ты волнуешься, как он. Спроси, как у него дела.
— Я его так спрошу, — многозначительно начала подруга, но я ее перебила, обхватила за плечи и уставилась в глаза.
— Люба, сосредоточься. Где ты сейчас находишься по официальной версии?
— Дома, — охотно кивнула она.
— А Родион?
— В Туле.
— Молодец, — я достала телефон и протянула ей, — а теперь, Люба, позвони ему из дома в Тулу и поинтересуйся, как идут дела с дедушкой цыганом.
Любка, наконец, сообразила, к чему я, разулыбалась и набрала номер. Я припала с другой стороны и стала слушать гудки. Слушать пришлось долго, я уже подумала, что Родион трубку не снимет, как вдруг раздалось:
— Привет, милая.
Голос звучал довольно бодро, но это еще ничего не значило.
— Привет, Родиончик, — замурлыкала Любка, — как дела у тебя? Уехал в командировку и как сгинул, ни звонка, ни сообщения.
— Любимая, — голос просто сиял, — прости, тут возникли некоторые трудности, приходится разбираться, совсем ни до чего.
— Что случилось? — подруга талантливо изобразила крайний испуг.
— Ничего страшного, есть трудности в поиске деда, но думаю, за несколько дней управлюсь и сразу назад.
— Может, мне приехать к тебе?
На том конце случилась небольшая заминка, а я показала Любке большой палец в знак одобрения.
— Не стоит, малыш, это все довольно скучно… Хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя.
Любка от неожиданности икнула, тут же покраснела, видимо, от негодования, но ответила с нежностью:
— Я тоже люблю тебя.
— Очень надеюсь на это. Мне пора, Люба, я позвоню.
Они распрощались, и я выслушала много интересного о мужчинах. Спорить с подругой смысла не имело, я молчала, кивала и грызла травинку. Не найдя во мне ожидаемого отклика, Любка выдохлась и села на траву, где уже разместилась я.
— Что думаешь? — спросила она.
Я скривилась, потому что сказать было нечего. Тут зазвонил мой телефон, я увидела Лехин номер и спешно сняла трубку. Он отрапортовал об успешно выполненном деле.
— У тебя есть его фотография? — поинтересовалась я.
— В компьютере есть.
— Можешь сфотографировать на телефон и нам скинуть?
— Попробую, — отозвался он, — а остальное?
— Скинь через смс, я все прочитаю.
Я его поблагодарила, мы распрощались и стали ждать. Сначала пришло смс с данными: фамилию, имя, отчество мы уже знали, было ему двадцать восемь лет, зарегистрирован в Петербурге, но адрес, само собой, нам ни о чем не сказал.
— Негусто, — заметила Любка, а я задумчиво согласилась.
Ничего полезного мы пока не узнали. Да, парень был прописан в Петербурге, как и Гриша, но это ничего не значит. Он мог жить, где угодно. Что же с ним случилось? Как он получил пулю и оказался в машине Родиона? Гриша не мог этого сделать, если… Если только у него не было подельника, который встретил нас в лесу и устроил всю свистопляску. Он же мог следить за собакой, он же… убил мужчину? Но за что?
Тут пришло новое сообщение, я открыла его, и мы уставились на присланную фотографию. Качество получилось так себе, но черты узнавались: это был наш найденный покойничек.
— Это он, — почему-то заголосила Любка, а я вдруг озаботилась другим:
