Глянула на браслет. Пиктограмма солнца давно сменилась изображением Млечного пути, на котором отразились цифры 23:42. Почти полночь по галактическому времени, хотя на Вилерне еще только занимался вечер. Скоро возвращаться на корабль (благо хронометраж увольнительной привязывался к времени местной планеты). Усталость навалилась, как нежданная проверка: приятного мало, но пережить можно.
Взглянула на Браена. Резкие черты его профиля контрастно выделялись на фоне заходящих лучей светила. Голубизна неба за окном сменялась багровыми переливами, на лужайке в неоиллийском стиле раскрывались бутоны декоративного табака, манящие приторно-терпким ароматом ночных красавиц. Местные бабочки махали своими легкими чешуйчатыми крылышками, словно танцовщицы со скинутой с плеч пелериной. Вслед за усталостью накатила апатия, вызванная, по-видимому, созерцанием местных красот, простирающихся за окном с мутноватыми разводами на стеклопластике.
Но судьба решила, что лучше любого кофе двух стажеров взбодрит шоковая терапия, и явила нашему взору уже не молодого, сухощавого мужчину. Он влетел в буфет, словно позади него на пол упал контейнер с уденаммонилом, грозящий вот-вот взорваться. Подбегая на крейсерской скорости к единственному занятому столику, который мы с Браеном и оккупировали, мужчина запнулся, и полетел вперед, бестолково выставив при этом перед собой руки и впечатался в Браена, опрокинув того со стула.
Секундная заминка и сдавленный голос Дранго из-под стола:
- Ты страшная женщина, Тэри. Рядом с тобой я по уши в неприятностях, даже вынырнуть некогда.
Может он бы еще чего-то сказал, но сдавленный 'ох' помешал синеглазому паразиту продолжить отповедь. Ради интереса перегнулась через стол посмотреть, чем же занимаются мужчины.
Торопыга старался поскорее встать с Браена, не разбирая, куда упирается руками, и похоже, задел что-то весьма чувствительное и ценное для блондина. И у него это даже почти получилось, но тут, пытаясь рассмотреть подробности, равновесие потеряла я и нырнула головой вперед, припечатав неведанного визитера повторно. Ну почему так всегда! Если ты собрана и сосредоточена, выполняя какое-то задание, можешь удерживать равновесие и лазить так, что кошки с мартышками обзавидуются, а стоит проявить праздное любопытство...
После того, как мы все трое, кряхтя и отряхиваясь, все же поднялись, внимательно посмотрела на так эффектно появившегося посетителя. Встрепанные волосы и рубашка (положим из-за падения), но вот застегнутые наспех в не те петли пуговицы - тут уж точно мы с Браеном ни при чем. Мужчина был, мягко говоря, взволнован, его даже падение не смутило. Причина такого поведения объяснялась просто.
- Это Вы нашли мою жену?
- А Вы, я так полагаю, Армира Гортес? - вопросом на вопрос ответила я.
Мужчина утвердительно кивнул. Быстро же он нашелся благоверный нашей роженицы. Мы с интересом рассматривали незадачливого папашу.
- Позволите? - придвинув соседний стул, мужчина сел к нам за столик и тяжело вздохнул - Вы... спасибо вам. Как только Анита не пришла вовремя я начал волноваться, позвонил в службу безопасности, отправил в систему запрос...
Браен прервал поток бессвязной речи вопросом, ответ на который и меня весьма интересовал
- И безопасники, вот так сразу, ринулись искать непонятно пропавшую или просто заболтавшуюся с подругой женщину, забывшую о времени? - его скептический тон заставил новоявленного торопыгу остудить пыл.
- Понимаете, накануне мне угрожали, но угрозы были какие-то невнятные - мужчина машинально одернул манжету рубашки и опустил взгляд. Недосказанность почувствовала не я одна. Мгновение спустя визитер продолжил - Но я подумать не мог, что это настолько серьезно, и первым же пострадавшим буду не я, а Анита ...- Вы не могли бы описать, как и где ее нашли.
Похоже, Браен решил взять на себя нелегкую роль эпического рассказчика (за что я ему благодарна, сама-то не чувствовала в себе ни сил ни желания для этого). По его версии все было анекдотично и буднично до пошлости. Подлетели к беременной трое хлюпиков, которые разбежались, чуть ли не от окрика случайного прохожего, но спасенная так испугалась всего, и, решив избавиться от только что полученных негативных впечатлений, перешла к радостному и жизнеутверждающему процессу - к родам. Этим занимательным процессом, надо полагать, она занимается и сейчас.
- Отзанималась - машинально поправил уже состоявшийся отец и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
Надо отдать должное, отредактированная версия Браена была гораздо привлекательней действительности. Мало нам того, что ввязались непонятно в какие разборки. Опиши он все подробно - от составления протоколов не отвертимся, а так - обычное уличное хулиганство, о котором должны заявлять в первую очередь потерпевшие. Надо думать, они и заявят, как только в себя придут от всех свалившихся на них событий. А наше с Браеном дело - сторона, причем далекая, галактическая. Вот как раз через сутки и отправимся в сторону созвездия Змеи. Навигаторы уже составили маршрут к Секстету Сейферта, а капитан его одобрил...
Тут мои размышления о грядущем схлынули, как будто их и не было. Взгляд зацепился, да так и замер на горловине рубашки, из которой выпал жетон с чипом пропуска на цепочке. Гортес его тут же спрятал, но я успела рассмотреть идеограмму эдельвейса. И заинтересовано произнесла:
- Откуда он у Вас? - и тут же пояснила - военный жетон с изображением эдельвейса?
- Вы ошибаетесь, это всего лишь стилизация, в шутку подаренная мне одним другом - Армира явно занервничал.
- Я не могу ошибиться, у моего отца был такой же. - В этом я была уверенна так же, как и в том, что выжить в горящем гелии солнца невозможно. Надо заметить, что даже вездесущим микробам и вирусам не удалось опровергнуть последний постулат.
После моего заявления лицо мужчины стало озадаченным. Сейчас он напомнил мне отца, который с точно таким же выражением сосредоточенности и недоумения переставлял в лаборатории реактивы, пытаясь уберечь самые опасные и ценные из них от моего любопытного взора и инспекции.
- А как зовут вашего отца?
- Макс Лерой. Звали. - сухо уточнила я. Воспоминания, вещь, несомненно, ценная, но не всегда приятная. Вот и сейчас, будто все было только вчера: утро, разорвавшее тревожной сиреной мою жизнь на до и после, а где-то в центре этой пропасти бытия улыбающееся лицо отца в проеме шлюза. Оно - связующее звено между детством и неожиданно резким взрослением.
