— Ладно, но зачем вам обоим понадобилось так явно показывать, что вы не хотите с ним идти? Любой отец обиделся бы.
— Он не обиделся, он просто с ума сошел, — сказал Гильберт.
— Да, но вы же выставили его перед всеми нами дураком. Постарайтесь больше так не делать. Он действительно хочет играть с вами.
Они не ответили, и я оставила их в одиночестве. Интересно, много ли понимают дети в таком возрасте? Наверное, все-таки меньше, чем чувствуют. Но Кенди ведь догадалась, что «жизнерадостный весельчак в морском путешествии» — всего лишь маска. Видно, мистер Верритон слишком понадеялся на удачу, когда рискнул взять с собой в круиз своих повзрослевших детей. И Грэм Хедли все видел. Я ни малейшего представления не имела, какое это имеет значение, но боялась, что может оказаться важным.
Я тоже все видела, и Эдвард Верритон знал об этом. Но я надеялась, что для него больше, чем для всех остальных, продолжаю оставаться все той же недалекой девушкой, которая приятно проводит время со своими сверстниками.
Тут прямо у меня над ухом раздался голос:
— Джоанна, по-моему, пора рассказать вам, какие у нас планы на завтрашний день.
Я подскочила как ошпаренная. Двери позади меня были закрыты и на веранде не было ни души. Там, внизу, на палубе А, я тоже никого не увидела; бассейн был покрыт сетью. Господи, каким же пустынным может время от времени показаться огромный пароход!
Рядом со мной стоял Эдвард Верритон, снова одетый в свой смокинг.
— О, мистер Верритон! К-как же вы меня н-напу-гали! Я замечталась. Югославия и тому подобное. Так романтично!
— Дубровник, я полагаю, действительно красивый городок. Нет сомнений, он покажется вам романтичным, — заметил он. — Он вообще-то не очень старый, потому что там все время землетрясения. Вы интересуетесь историей?
Я позволила себе хихикнуть. Я думаю, это обнаружило во мне громадное присутствие духа, потому что я действительно испытала страшное потрясение, когда увидела его перед собой.
— Ну-у, на самом деле, я не так уж хорошо училась. А потом история ведь такая скучная…
— Я так не нахожу, — сказал он мрачно. — Некоторые аспекты современной истории никак не назовешь скучными. У вас есть концепция мирового развития?
Тут он резко переменил тему разговора и продолжил совсем другим тоном:
— Ладно. Завтра, как вы знаете, мы остановимся неподалеку от Дубровника и пассажиров шлюпками доставят на берег. Шлюпки будут курсировать туда и обратно весь день. На той стороне Дубровника есть порт, Груц, но мы туда не зайдем. Я не заказывал никаких экскурсий ни для вас, ни для детей, потому что Кенди боится крутых серпантинов, а мне известно, что там таких немало. Кроме того, она, кажется, устала в Неаполе. Я только что встретил миссис Крейг, они собираются просто устроить семейный пикник. Крейги с великой радостью возьмут вас и детей с собой. Хотите, можете оставаться на ланч в городе, хотите, возвращайтесь на пароход. Подходит вам это?
— О, это п-просто замечательно, мистер Верритон. Я хотела бы купить кое-какие подарки. Просто обожаю заграничные магазины.
Он издал короткий нетерпеливый звук, и мне сразу стало гораздо спокойнее. Я все гадала, подозревает ли он, что я не совсем та, за кого себя выдаю. Сейчас я почувствовала, что его по-настоящему раздражает мой девический лепет. Похоже, мне удалось его убедить. Слава богу.
— А вы с миссис Верритон поедете осматривать достопримечательности?
— Навряд ли, — резко ответил он. — Моя жена не в том состоянии. Круиз не произвел того благотворного влияния на ее здоровье, на которое я рассчитывал. Хорошо, если мне удастся выбраться на берег ненадолго. Я очень интересуюсь церковной архитектурой, хотя как правило у меня не хватает времени ей заниматься.
— Вы замерзли! Погода определенно переменилась. А вот и дети вас ищут. Не пора ли вам всем приготовиться к ужину?
Действительно, дети стояли за стеклянными дверями и делали мне знаки. Это было настоящее облегчение. Меня и в самом деле трясло, хотя и не только от холода.
А потом, когда я собиралась уйти, он произнес слова, от которых я пришла в ужас:
— Кенди скоро получит свою куклу. Моя жена там принимает гостей за нашим столиком, и я должен к ней присоединиться. Но скоро я спущусь и отдам ей куклу.
«Боже мой!» — думала я, пока мы с детьми спешили вниз. Сейчас-то все и начнется!
Я сказала детям, чтобы они умылись, и поторопилась к себе в каюту. Там я переоделась в хорошенькое платьице, накрасилась и потом, все еще не оправившись от испуга, вернулась назад проверить, как у них продвигается дело.
Я как раз расчесывала Кенди волосы, когда случилось то, чего я давно с таким страхом ожидала. Дверь в смежную каюту отворилась, и показался Эдвард Верритон с неаполитанской куклой в руках.
На мгновение он застыл на пороге, и я поразилась, до чего ужасная в нем произошла перемена. Он постарел лет на сто — глубокие морщины пролегли у него от носа к подбородку, а глаза запали и в них появилось какое-то хищное выражение.
— Папа принес мне куклу! — закричала Кенди и вывернулась у меня из-под руки. Кажется, она не обратила внимания на ужасающую перемену. Но Гильберт заметил. Он стоял с полуоткрытым ртом, изумленно глядя на отца.
И тут Эдвард Верритон заговорил. Звук его голоса почти не изменился, но у меня от него по спине побежали мурашки.
— Кенди, ты доставала куклу?
Кенди выглядела совершенно растерянной. Она безмолвно потрясла головой и, кажется, до нее стало доходить, что что-то произошло. Она сделала два шага назад.
— Она была высоко в шкафу. Я не ожидал, что ты дотянешься. Ты вставала на стул?
— Кенди ничего не делала, — сказал Гильберт.
— Я ничего не делала, — подтвердила Кенди. — Я же знала, что ты отдашь мне ее вечером, — а потом пронзительно закричала: — В конце концов не нужна мне никакая дурацкая кукла!
По-моему, Эдварду Верритону пришлось сделать гигантское усилие, чтобы овладеть собой. Он подошел и вложил куклу прямо ей в руки.
— Конечно, радость моя, ты ничего не делала. Я не хотел сердиться, просто мне показалось, что кто-то заглядывал в коробку.
Все это время я оставалась совершенно неподвижной, со щеткой в руке. Мне как-то удалось изобразить вежливое недоумение.
— Я уверена, Кенди никогда не стала бы этого делать, — сказала я. — Она так ждала этого милого сюрприза, правда, Кенди?
Эдвард Верритон глубоко вздохнул. Он еще не оправился окончательно от этого ужасного удара, который поразил его, когда он обнаружил пропажу. Я только смутно могла вообразить, что это для него значило. Ему придется перед кем-то отчитываться… он, вероятно, окажется в ужасном положении.
