– Слишком любопытна, чтобы гадать потом, «а что, если».
– Я тоже, – отвечает просто, а у меня от неожиданности и счастья душа в пятки опускается. Туманов выключает аварийные огни, включает поворотник и, не отпуская моей руки, выруливает на полосу. – Вот и проверим.
– А если… – лопочу тоненьким голоском.
– Там и решим. Не собираюсь ломать голову над тем, что еще даже не случилось. И это будет ахеренная история, – ржет, бросая на меня веселый взгляд.
– Придурок, – закатываю глаза и вырываю свою руку из его, но ответную улыбку сдержать не могу, от того снова отворачиваюсь.
– Один только момент, Саш, – говорит без улыбки и стеба минут через десять пути.
– Какой? – сглатываю, ожидая услышать что-то в высшей степени неприятное.
– Если да, к Борисову я тебя уже не отпущу. Так что подумай как следует, время есть.
– Дважды вынужденный брак? – хмыкаю, ощущая, как душа покидает тело. – Романтика…
– Реальность, – берет последний аккорд по моим мечтам.
«Не о таком финале я фантазировала, – размышляю горестно. – Вынудить мужика жениться по залету… мощно, Колосова. Далеко пойдешь, девочка. Тупая, но хитрая».
– Останови у аптеки, – прошу тихо уже в городе. Туманов резко дергает рулем, сворачивая в переулок. Разгоняется и бьет по тормозам у аптеки. Врезаюсь в ремень, но говорю спокойно: – Подожди тут, пожалуйста.
Таблетку покупаю. И воду. Расплачиваюсь картой, чек убираю в кошелек. Вдруг взбредет в голову проверить? Черт его знает… за себя точно знаю – не буду жить с мужчиной, для которого лишь мимолетное увлечение. Вот не буду и все тут, ни при каких обстоятельствах. Я тоже хочу быть счастливой. Хочу, чтобы меня любили, а не терпели. Хочу иметь хотя бы шанс. Если придется, перееду в другой город. Увезу папу, какая ему разница, где за воротник закладывать? У Васьки своя семья, мы и так видимся нечасто, а будем еще реже, когда Иришка родит. Справлюсь. Успею подкопить, нормально все будет. Надо только на полную смену выйти, за пять часов много не заплатят.
Выхожу и у двери аптеки вскрываю пачку. Достаю блистер, делаю вид, что выдавливаю и кладу в рот таблетку. Запиваю, глотаю. Все лишнее выбрасываю. Возвращаюсь в машину.
– А что, если, – кривляется Туманов и дергает машиной. – Пристегнись, – приказывает грубо.
У меня первой иду в душ. Беззвучно плачу под струями воды, но о своем решении не жалею. Даню как любила! Думала, сдохну, когда о жене его узнала. Все, конец, пропасть, шаг, верная смерть. Но ничего, встретила другого, снова влюбилась, жизнь продолжается. И после Туманова встречу, обязательно. Да, думаю только о себе. А о ком мне думать? О чем? О его чувстве долга? О его ответственности? Он даже не узнает, а значит, и заботить ничего не будет. А я буду счастлива, когда-нибудь, обязательно.
– До твоей смены – сон, – ставит перед фактом, возвращаясь из ванной. – Ночка будет долгой.
– Я не хочу, – перечу негромко.
– Считай, посоветовались, – ухмыляется едко. – Легла. И учти, попытаешься удрать, о работе забудь. Будешь торчать на седьмом этаже, пристегнутой к батарее.
Смотрю на его перекошенное гневом лицо и понять не могу, какая эмоция им движет. Все еще любопытство? Вряд ли, слишком уж бесится. Ущемила самолюбие? Скорее всего, причем, дважды. Не захотела от него ребенка и оставила себе лазейку к другому. Хочу другого, а сплю с ним. Что ж, пусть так. В разы лучше, чем жалость и нужда.
Ложусь в одежде, накрываюсь простыней и долго таращусь в потолок, прислушиваясь к его размеренному дыханию.
– Я просто хочу любить и быть любимой, – всхлипываю чуть слышно, не выдержав.
Родион неожиданно поворачивает голову, а я закрываю лицо руками, не в состоянии удержать слезы.
– Виноват, – хрипит и пододвигается ближе, обнимая.
Глава 27
– И эта контуженная, – презрительно кривится Зотов, когда я выхожу из мужского клуба.
– Со следующей смены работаю, как и все, до последнего посетителя, – сообщаю Родиону о своем решении, которое уже утвердил начальник.
– Понял, – отвечает коротко.
– Он круглосуточный, – корежит Зотова, а я лишь развожу руками и обхожу их, следуя к машине.
Это правда, но я не робот, так что договоренность до семи утра максимум. Если что, у меня не больше полугода: беременная за баром – тот еще цирк, тем более в подобном месте, держать меня никто не станет. А между тем, даже за жалкие пять часов я получила весьма приличные чаевые. Даже девчонки радуются: со мной стало ощутимо больше.
В машину сажусь на заднее сиденье и сразу беру в руки папку, лежащую там же. Нахожу среди всех Дениса и молча передаю лист Родиону, успевшему сесть за руль.
– А че случилось-то? – Зотов скручивается и заглядывает назад, а потом поворачивается к Туманову. – Интересно же.
– Интересно, – соглашается Родион. – Но ты никогда об этом не узнаешь.
Прикрываю глаза, делаю глубокий беззвучный вдох, напоминая себе, что все решила. Сейчас – банальное любопытство, а завтра я смотрю ему, собирающемуся куда-то поздним вечером, в спину. Я была бы рада, если бы он участвовал в жизни ребенка, в том объеме, в каком сам захочет, но жить под одной крышей и сгорать от того, что лично ко мне он испытывает в лучшем случае влечение – увольте. Да и совершенно не факт, что оно сохранится после родов.
– Охуительно, – кривляется Зотов, прерывая поток моих мыслей. Садится прямо и раздраженно пристегивается, не с первого раза попадая в замок. – Куда мы и за каким хером? На этот вопрос хотя бы можете ответить?
– Где Даня? – решаюсь спросить, а вот посмотреть на Туманова в этот момент – нет.
– В звезде! – огрызается Зотов. – Вышла с головой в жопе, хоть бы по сторонам смотрела. Не меня тут грохнуть пытались!
Оборачиваюсь, высматривая Борисова в потоке и вскоре вижу его машину, выдыхая с облегчением. А следом задумываюсь о сказанном Димой. Прав он. Надо в самом деле почаще смотреть по сторонам, а не витать черте где. Самое абсурдное, что высоты боюсь, а себе туда же – взлетела выше некуда. Кто ловить-то будет на этот раз? То-то…
Спустя минут десять Туманов соизволяет объяснить цель нашей ночной вылазки. Зотов успокаивается и оставшийся путь мы проделываем в абсолютном молчании, но у нужного подъезда все же приходится обсудить план действий.
Родион хватается за дверную ручку, резко дергает и дверь открывается, а я прохожу первой, с ужасом думая, что этими ручищами он сделает с моей тонкой шейкой, если узнает, что я сделала. Даже безотносительно итога. Вывод на первом же этаже – ничего хорошего. До третьего я успеваю так накрутить себя, что панику даже разыгрывать не приходится: трезвоню в звонок и в исступлении молочу кулаками по двери, а когда Денис открывает, практически падаю в его руки.
– Сашка, – бормочет оторопело. – Ты чего тут… еп твою мать, – последнее, полагаю, относится к моим спутникам, вышедшим из своих укрытий. – Я ничего не делал, – слегка заикается Денис, продолжая обнимать меня, но по ощущениям держу его уже я. – Клянусь, мужики, я не при чем, – бормочет, начав вдруг отталкиваться от меня.
– Да как же, – язвлю, пихая его вглубь квартиры и проходя следом. И повторяю до тех пор, пока не слышу, как закрывается дверь. – Ну ты и гандон, Дениска, – ухожу мимо плана, по которому допрашивать парня должны были настоящие мужчины. – Сколько вы с Крис вместе были? Полгода? Больше? И ты с ней, как с мусором, – Денис морщится, а я презрительно вздергиваю верхнюю губу.
– А я жить хочу! – неожиданно встает в позу, тараща глаза и слегка сгибаясь. Честно говоря, выглядит немного того. – Ясно вам? Жить! – последнее бросает вместе со слюнями и морщусь уже я.
– Сейчас проверим, насколько, – из-за моей спины выходит Туманов, слегка отодвигая меня в сторону широким жестом руки. Денис как-то враз уменьшается в размерах, хотя может так лишь кажется на фоне Родиона, но то, что втягивает голову в плечи, пытаясь забраться в воображаемый панцирь – это точно. – Сейчас ты расскажешь все и подробно, – рычит приглушенно, – иначе я сначала выдерну тебе твои щуплые ручки, а потом и ножки, – и добавляет издевательски: – Принцесса.
